Нигде человеку конца не найдёшь и масштабной карты души его составить нельзя.
«Фома Пухов не одарен чувствительностью: он на гробе жены вареную колбасу резал, проголодавшись вследствие отсутствия хозяйки.
– Естество свое берет! – заключил Пухов по этому вопросу…»
В каждом человеке есть обольщение собственной жизнью, и поэтому каждый день для него — сотворение мира. Этим люди и держатся.
… равнодушие, он чувствовал, может быть страшнее боязливости — оно выпаривает из человека душу, как воду медленный огонь, и когда очнешься — останется от сердца одно сухое место; тогда человека хоть ежедневно к стенке ставь — он покурить не попросит: последнее удовольствие казнимого.
В городе бесчинствовали собаки, а люди, наверное, тихо размножались. А тут, на глухом дворе люди были охвачены тревогой и особым сладострастием мужества — оттого, что их хотят уменьшить в количестве.