Все сходилось к тому. что вот-вот грянет война. Да не простая, не те стычки на границах, что случаются каждую неделю, не малая, что раз в год, а большая, великая, когда сдвинутся с места народы, когда будет плач великий, а вороны обожрутся так, что не смогут больше летать.
Нельзя винить себя в войнах, начатых нашими родителями.
Мы — подвальные, мы — опальные,
кандалы наши тяжелы.
Мы — идея национальная,
мы — форпост затяжной войны.
Чёрной совести боль фантомная,
боль, что мучает по ночам,
эта домна внутри огромная,
наша ненависть к палачам.
Мы священные, мы убогие,
мы у боженьки в рукаве.
И глаза Его слишком строгие.
И следы Его на траве.
Утром встанем, пересчитаемся,
похоронимся, поревём.
Эх, война-война — девка та ещё!
Частоколы да бурелом,
заминированы окраины,
человеческий страшный суд.
Авель помнит, что всюду Каины,
только высунешься — убьют.
Знаешь, ведь мне так мало по существу
надо от жизни, расползшейся на отрывки,
утром проснуться, в кофе добавить сливки
в мире, где Бог навсегда запретил войну.
Можно проигрывать битву, но выиграть войну победой.
1
10
One of the most horrible features of war is that all the war-propaganda, all the screaming and lies and hatred, comes invariably from people who are not fighting.
Одна из самых ужасных особенностей войны заключается в том, что вся пропаганда войны, все крики, ложь и ненависть неизменно исходят от людей, которые не сражаются.
Был я как-то в Южном Судане. Как будто болезни и война поспорили, кто принесёт больше страданий.
3
7
Война — это всегда сломанные детские судьбы, убитые горем родители и бескрайние поля, усеянные трупами тех, для кого сшили одежду, чтобы заработать денег.
Весна каждый раз возвращалась, каждый год, с ласточками и цветами, ей не было никакого дела ни до войны, ни до смерти, ни до печали, ни до чьих-то надежд. Она возвращалась. Она и сейчас была здесь. И этого достаточно.
— Она спрятала вещи в лесу, но так, чтобы найти их, когда она вернётся, после этого выдвинулась в путь. Потом она возвратилась, что в собрать вещи, которые спрятала. Те, кто возвращался, были уверены, что найдут и свой дом, и своих друзей, и даже родных. Говорят, что перед концом света должен прийти Миссия.
— Но это был не конец.
— Конец. Просто он не пришёл. Это был урок, который мы вынесли из всего происшедшего: Бога нет. Ему пришлось заставить от нас отвернуться, чтобы нам это доказать.
— Что если это было испытание вашей веры?
— Я не могу верить в Бога, который испытывает веру таким образом.
— Что если это было не в его власти?
— Я не могу верить в Бога, который не властен такое остановить.
— Что если все это было делом рук человека, а не Бога?
— В человека я тоже не верю.
Учебники истории полны воен, а не добрых слов.
Б сказал, что он однажды пытался объяснить Текету, что такое война и 18 миллионов погибших, но тот не мог уразуметь даже цифры, не говоря уже о том, что в одной стычке может погибнуть так много народу. Б сказал, что тело его брата в Бельгии так и не смогли собрать целиком. Сказал, что, безусловно, гораздо более цивилизованно раз в несколько месяцев убивать одного человека, демонстрировать всем его голову, называть его имя возвращаться домой праздновать, чем безжалостно истреблять миллионы безымянных.