Even the most beautiful souls bury something inside
And all of the secrets untold, become scars that we hide
Flirting with danger
Dancing with lies
Even the most beautiful souls bury something inside.
Даже самые красивые души, что-то хоронят внутри
И все секреты не раскрыты, появляются шрамы, которые мы скрываем.
Заигрывание с опасностью,
Танцы с ложью.
Даже самые красивые души, что-то хоронят внутри.
Мне с тобой не всегда легко,
Иногда даже очень трудно;
Но не просто так нам дано
Быть страницами в книгах друг друга.
Нас свела для уроков жизнь:
Через иглы слов и страданий
Мы упорно стремимся ввысь,
Развивая духовные грани.
Пусть избито сердце ножом,
Зарастут глубокие раны —
И проявится хорошо
Смысл, вложенный в эти шрамы.
— В том то и дело, Шень. Шрамы затягиваются.
— Нет. Раны затягиваются.
Шрам не имеет особенностей. Он не похож на кожу. Он не говорит о возрасте или здоровье, не бледнеет и не темнеет от загара. Он не имеет пор, волос или морщин. Он защищает и скрывает то, что под ним.
Каждый шрам — это воспоминание. И порой нам очень тяжело видеть эти шрамы. Просыпаясь утром, заглядывать в зеркало и каждый раз натыкаться на них взглядом. Это тоже самое, что бередить давно забытые раны. Ты видишь шрам и мысленно проживаешь тот день и час, когда ты получил его. Порой, чтобы жить дальше, человек готов пойти на все, чтобы скрыть шрам. Лечь под нож хирурга или закрыть шрам татуировкой каждый решает для себя сам. Цена не имеет значения, ведь деньги теряют смысл, когда дело касается боли.
— А этот откуда?
— От клинка при осаде Монтобана, в 21-м.
— А это?
— От пули из мушкета на острове Ре в 22-м.
— Бедный Арамис. А это?
— Твои ногти, Люксембургский дворец, позавчера.
— Любить кого-то издалека означает, что они дают взамен — всегда вдалеке.
— Мне нравится дистанция, так не видно моих шрамов.
Знаешь, что такое кинцуги? Это вид искусства, в котором ты разбиваешь нечто особенное, а потом золотом склеиваешь обратно. Твои шрамы — не признак того, что ты сломлена, а доказательство того, что ты исцелилась. Исцеление через надлом — кинцуги.
— Вы дозор, а я герой. Ну что, понеслась?
— Тогда я на подхвате.
— Все, поздно.
— Что? Боишься, я угожу в капкан, отгрызу себе лапу и ты до конца дней будешь звать меня Культя, я улыбаться в ответ, страдая от жутких шрамов, самый глубокий из которых будет в душе?!
— …
— Прости, вспылила.
Если у мужчины нет шрамов, значит он ни разу не дрался за свои убеждения.
Раны затягиваются, но шрамы от них растут вместе с нами.
Шрам, оставленный бедою,
Будет долго виден след,
И водицею святою
Не излечится он, нет.
Но пусть шрам не беспокоит,
Коль душой к нему привык.
Всё равно жить дальше стоит,
Не вдаваясь в шум и крик.