— Слушай, Джинель, если бы ты собиралась убить Трэвиса…
— Вау!
— Тебе уже нравится! Как бы ты это сделала? Просто я много размышлял об этом, подумывал, что мог бы придушить его, а потом повесить, чтобы все выглядело как самоубийство.
— Да, но лучше было бы его отравить. Инсулин или хлористый калий — их нельзя обнаружить.
— Знаешь, если я вдруг умру, первым за кем придут — будешь ты, Уэс.
— А он прав, лучше всего вообще не оставлять тело.
— Верно, нет тела — нет дела. Затолкать в бочку с кислотой или сначала порубить на кусочки?
— Тебе пришлось бы как следует порубить его.
— Ладно, я придурок.
— Он что, только что признал, что он придурок?
— Он проходит курс терапии.
— Скажите, такое обилие автомобилей приводит к улучшению или падению морали?
— К улучшению. Например, резко сократилось… конокрадство.
Давай ты поиграешь в Одиссея и денешься куда-нибудь?
— Он на меня посмотрел, слушай, посмотрел!
— Осторожнее, Джоуи, не дай Бог, забеременеешь, такое он тоже может.
— Эй, этот человек спас командора от неминуемой смерти, а вы чем прославились?
— Хватанием за жопы, сэр. Беспробудным пьянством, сэр.
— Давай, приятель, очнись. Вот это мой мужчина. Потеряешь его снова, оставлю себе.
— Что произошло?
— Когда играешь со временем, оно может дать сдачи. Сейчас всё увидишь.
— Хочу кое-что тебе показать?
— Что-то на грани сексуального домогательства?
— На грани? Я плохо стараюсь…
— Пацан вот-вот совершит первое убийство.
— Без обид, но раз ты всё знаешь — скачи тогда в прошлое и убей его ребёнком. Даже так — скачи ещё дальше и убей Гитлера!
— Моё устройство для перемещений может сбоить на дальних перебросах. У меня два заряда: один в эту сторону, второй в обратную.
— Что ж… Сценарий писали на коленке.
— Вас, похоже, злит моё везение, а я думала мы друзья.
— Сомневаюсь, что вы могли так ошибиться.
— Ты что, не понимаешь, какая это для тебя честь? Не понимаешь, какой я здесь важный человек?
— Прекрасно понимаю, — ответила Катарина. — Ты — маленький мальчик в кожаных шортах, который ходит в магазин за перьями для авторучки Фюрера. Возможно ли это недооценивать?
— Что мы делаем..? Зачем..?
— Мы ищем тропу. Девчонка здесь не зря остановилась. Должна быть тропа. Мы ходим зигзагами, чтобы выйти на неё.
— Ах, так мы зигза-агами, оказывается, ходим! А я думал, мы просто кружим на месте.
— Да помолчите Вы! Мы правильно идём.
— Интересно, куда мы идём… Правильно.
Есть такая штука, как «патриотизм», означающая, как правило, приблизительно то, что навозную кучу посреди родного огорода предписано любить на разрыв аорты, в то время как клумба с георгинами во дворе соседа ничего, кроме гадливого омерзения, вызывать не должна.
Если бы сарказм сжигал калории, я была бы моделью.
— Как вы сегодня поздно, — сказала она. — Только что встали?
— День уж очень славный. Захотелось полежать в постели и помечтать о том, как хорошо на улице.