— Срок за незаконное ношение офицерской формы — пять лет.
— Для тебя, ты же белый. Меня расстреляют!
Вот она, Америка во всей красе. Коричневому брату не дадут спокойно отлить в темной подворотне, зато белый парень может ходить голым по «Перекрестку мира», и никто ему слова не скажет.
— Мистер Уэст! Рад, что вы присоединились и раскрасили это одноцветное общество.
— Я считаю, что когда человек восстает из мертвых — я должен присутствовать.
— Мисс Ист сообщила, что Вы рассчитываете на встречу с генералом МакГратом. Признаюсь, я не видел его так же давно как и своих негров.
— Я понимаю, такому человеку трудно поддерживать отношения даже с половиной своих знакомых.
— Думаю, милая мисс Ист не позволит вам стать рабом своего разочарования.
— Вы же знаете: милые женщины пленяют нас, а потом отсекают нам ноги.
Такое происходит не только в Италии. Я видел, как бросали бананы в других цивилизованных странах. Если 50 000 человек будут громко болеть, никто не услышит четырех идиотов.
Похоже, у него зуб на нацменьшинства и он считает, что рука закона нужна, чтобы бить в челюсть.
1
8
Поверьте, то, что Иисус, главы НБА, НФЛ и голоса наших GPS-устройств (даже если они произведены в Японии) белые — это неспроста.
То, что расизм побежден, не значит, что негров не пристреливают на месте.
Человек не может выбрать, каким ему родиться, поэтому любая дискриминация из-за его врождённых особенностей будет наказанием за то, что не является результатом его собственных поступков.
— Вот мы и пришли. Это — Куо-Куана.
— Вау! Здесь… здорово! Знаешь, беру свои слова назад. Это место шикарное! Почему кто-то вообще хочет уезжать отсюда?
— Не в этом дело, Сан. Мы [фавны] просили справедливости, чтобы люди признали нас равными себе. А вместо этого нам всучили этот остров и сказали делать на нём всё, что захотим. Но мы не упали духом и выложились на полную, чтобы сделать это место домом для любого из нас. Но как ни крути, этот остров и город остаются напоминанием, что мы всё ещё не равны. Что мы для людей — всего лишь второсортный вид.
— Но если это место и правда может нравиться, почему бы не назвать его домом?
— Ладно. Тогда, «с возвращением домой».
4
5
— Могу ли я кое-что у тебя спросить?
— Валяй.
— Зачем ты вступила в «Белый Клык»?
— За тем же, что и ты.
— Но…
— Почему я сражаюсь за фавнов, когда сама похожа на человека? Расслабься, ты не первая спрашиваешь об этом. Я знаю, что выгляжу как человеческая девочка. Годами я росла, считая себя такой. Мы жили в Мантле, вместе со своими вкалывали на шахтах. Но родители желали мне лучшей жизни. У них получилось записать меня в подготовительный класс для поступления в Атлас. Ты только представь это — девочка-фавн из Мантла переезжает в город мечты. Я чувствовала себя принцессой. Но был для этого и ряд правил: не приводить друзей домой, не говорить о родителях, и уж точно ни прикаких условиях не выдавать себя как фавна… Никто не должен был знать об этом.
— Звучит ужасно.
— Вначале всё было не так уж и плохо, хоть и не привычно. Особенно, когда ты только прибываешь туда. Иногда другие двевочки говорили о фавнах — что они животные, что они глупы и воняют… Мне приходилось лишь поддакивать. Я всего лишь хотела чувствовать себя одной из них! Но однажды в новостях сообщили об обрушении одной из шахт. Видимо, один из рабочих случайно опрокинул груз с необработанным прахом — пошла цепная реакция, и… Я была в шоке. А мои «друзья» смеялись. Я не сдержалась. Каждый сантиметр моего тела посинел от отчаяния. Те девчонки, которые играли и общались со мной, тут же испугались, увидев меня такой.
— Мне жаль.
— Не стоит. Потому что потом я повыбивала им зубы.
0
7
Думаю, белокожий ребенок, который учится исключительно с белокожими детьми, вырастает человеком узких взглядов. В нем развивается бессознательный провинциализм, который вполне может перерасти (опять же, бессознательно) в уверенность в собственной исключительности. У темнокожих, в свою очередь, подобная ситуация спровоцирует комплекс неполноценности.
By the time the white man learns to love, the black man will have learned to hate.
К тому времени, когда белый человек научится любить, черный человек научится ненавидеть.
Если мы отдадим это дело полиции, они просто выберут виновного. Скорее всего Маркеза, потому что его фамилия Маркез. Или Арбэтнота, из-за цвета кожи. Только вы можете обеспечить справедливость.
Национализм не возрождается; он никогда не умирал. То же самое с расизмом. Это наиболее мощные движения в современном мире.