Кто раз полюбил науку, тот любит её всю жизнь и никогда с ней не расстанется добровольно.
Где отсутствует точное знание, там действуют догадки, а из десяти догадок девять — ошибки.
Наука есть лучший современный способ удовлетворения любопытства отдельных лиц за счет государства.
Ни один народ еще не устраивался на началах науки и разума; не было ни разу такого примера, разве на одну минуту, по глупости.
Забавно, как часто новые научные идеи находят отражение в произведениях искусств.
It’s kind of funny how often new concepts of science find their first tentative forms of expression in the arts.
Всё возможно. Что в одно время волшебство, в другое — наука.
Anything is possible. After all, one century is magic, another century is science.
Археология — суровая наука.
Archaeology is tough.
При глубоком проникновении в тайны науки, ты изумляешься сложности, стройности и гармонии изучаемого предмета. И ты вдруг начинаешь слабо ощущать Великую руку, расставившую правильно эти кубики, и говоришь: «Господи, ты что ли? Господи, прости, я залез в твою лабораторию.» Кто такой ученый? Это человек. котрому дали гриф допуска в лабораторию Господа Бога, и он чуть-чуть больше, чем мы (на две комнаты дальше) залез посмотреть планы Божьи.
От красоты, от ума и благодарности нужно к Богу приходить, а не от беды. Не от поломанных ног, выпавших зубов, а от закатов и восходов, от прочитанных книг, от сердечного восторга. Ни от раковых опухолей, ни от потери близких. Это уже самый крайний случай, потому что настолько чёрствый и дурной, что тебя иначе никак не притащишь в Царство небесное, что нужно забрать от тебя твоих родных, и тогда ты смиришься. Это очень обидно для человека.
Глупости данной эпохи так же ценны для науки последующих эпох, как и мудрость ее.
— Мы тебя вылечим. Европейцы пишут о новых методах лечения.
— Нет, от туберкулёза нет лекарств. Мы даже не знаем его причину.
— Но мы люди науки…
— Да, Генри, мы люди науки. Пока она нас не подводит.
1
3