Ну что вы к добрым и честным людям и зверям привязались, то?! Ходить по всей планете нормально нельзя! Повязать могут!
— Хм… Странная причёска, рваное тряпьё, татуировки… Этот явно преступник, хе-хе.
— А вот это уже «дискриминацией» называется.
— А ты, козёл, вообще в курсе, что подслушивать не хорошо?! Взять его!
Деньги — единственная созданная людьми система доверия, которая перебрасывает мост через любые пропасти и не предполагает дискриминации по религиозному или половому принципу, на основании расы, возраста или сексуальной ориентации. Благодаря деньгам люди, которые знать друг друга не знают и не имеют никаких оснований доверять друг другу, могут эффективно сотрудничать.
Человек не может выбрать, каким ему родиться, поэтому любая дискриминация из-за его врождённых особенностей будет наказанием за то, что не является результатом его собственных поступков.
Москва-дискотека,
Горячие танцы,
Работают только одни иностранцы:
Молдовано, Романо, Азербайджано.
Завтра начальник начислит зарплату,
Завтра я сказочно стану богатым,
Узбеко, Таджико,
По устам течёт аджика!
Женщина в окне вовсе не ненавидит геев! Она всех ненавидит!
And that one in the spotlight, he don’t look right to me.
Get him up against the wall. — ‘Gainst the wall!
And that one looks Jewish, and that one’s a coon.
Who let all this riffraff into the room?
There’s one smoking a joint, and another with spots!
If I had my way, I’d have all of you shot!
И этого, что в центре внимания, он не смотрит мне прямо в глаза.
Поставить его к стене! — К стене!
И этого, который похож на еврея, и этого черномазого.
Кто пустил всю эту шушеру в зал?
Вот один покуривает косяк, вот другой, весь в прыщах!
Будь моя воля, я бы всех вас пристрелил!
Воинствующие гомосексуалы стараются протолкнуть идею о своей нормальности, изображая из себя жертв дискриминации, апеллируя к чувствам сострадания, справедливости и к инстинкту защиты слабых, — вместо того, чтобы убеждать путем рациональных доказательств. Это показывает, что они сознают логическую слабость своей позиции, и пытаются это компенсировать страстной, эмоциональной проповедью. Дискуссия, основанная на фактах, с людьми такого типа почти невозможна, поскольку они отказываются считаться с любым мнением, не совпадающим с их представлением о нормальности. Однако верят ли они сами в это в глубине своего сердца?
Ко мне должны относиться, как к остальным пациентам, но никто тут мне не доверяет. Другим можно ездить в фургоне на экскурсии, а мне — нет. Я вынужден сидеть здесь. И меня бесит, что они так настойчиво зовут меня Билли.
— Нина, так нельзя… — раздались робкие протесты, но Нину было не остановить:
— А как можно? Как? Вы вокруг себя-то посмотрите! Мы же на каждом шагу или виноваты, или должны, или все неправильно сделали. Мужчина всегда прав. Женился — прав. Развелся — прав. Любовницу завел молодую — молодец. Бросил — тоже хорошо. А мы? Замуж вышла — захомутала. Развелась — сама дура, не удержала. Что за жена была такая, если тебя бросили? Завела любовника — шалава. Верна мужу — идиотка. Родила — привязала к себе. Не родила — тебе вообще на земле не место. Сделала карьеру — алчная честолюбивая тварь. Сидишь дома — курица. Вся жизнь — охота за мужиком и ненависть ко всем бабам на всякий случай.
— Почему я должен этим заниматься?
— Да потому шо ты молодой!
— У меня был прадед. Он мечтал служить во флоте. Хотел стрелять из больших пушек на толстозадом корабле-линкоре. А ему говорят: «Фигушки. На линкоре у тебя может быть только одна должность — кок». И было это не в каком-то лохматом году. Дело было в ВМС Соединенных Штатов где-то в середине второй мировой войны. И знаешь, чем они это обосновали? Ну, по какой причине мой прадед не может защищать свою страну? Негры, мол, ночью не видят! Плохо со зрением ночью!
— Прямо не верится что-то, МакКул. Но сейчас, слава Богу, другие времена.
— Ой ли? Так что я понимаю, что с тобой происходит, О’Нилл. Ты для них вроде как ниггер, который хочет выпендриться. Наверно, ты возникла слишком рано. Только и всего.
— Сэр, я только исполняла ваш приказ обращаться к вам в случае ЧП.
— Ну, хорошо, лейтенант. Мне нужны фамилии. И конкретные жалобы.
— Сэр. Я могу говорить откровенно? Вы, сэр. И началось это, как только я здесь появилась.
— В самом деле?
— Двойные стандарты: раздельное проживание, специальное отношение. Вы сразу бросились предлагать мне стул, когда мы впервые встретились.
— Потому что я воспитанный человек. А ты жалуешься.
— А мне не нужна воспитанность, сэр. Как я могу общаться с этими ребятами, если меня сразу же делают аутсайдером? Для меня делаются исключения. Так я никогда не стану для них своей. Тогда уж лучше сразу обязали меня ходить по базе в розовой юбочке.
— Честно говоря, я не понимаю. Дела в разведотделе у тебя идут блестяще. Так зачем тебе уходить оттуда, чтобы играть в солдатики?
— Ройс, мы с тобой ровесники. Вместе поступали в ВМС. А у кого больше наград?
— Господи, да мне просто повезло во время этой войны в Заливе. Боевой опыт — ключ к продвижению.
— Однако те, у кого есть груди, не могут быть на подлодке, не могут служить в спецподразделениях, не могут даже мечтать…
Видите ли, у нас в США четверть всех военных должностей недоступна для женщин. Нужно переломить подобную ситуацию. Некоторые утверждают, что женщины не созданы для этого — «они физически слабее». А разве нужно быть сильным, чтобы нажать курок?