— Тебе никогда не говорили про управление агрессией?
— Ну-у, один пытался как-то, и клянусь — он ушёл живой, только хромал чуток!
Не дай бог, ты кого-то подрежешь и через миллисекунды не нажмёшь аварийкой, мол, извините, всё, на тебя захотят посмотреть. И не для того, чтобы догнать «Соберись, да» и ехать дальше. Как минимум подарить выжигающий взгляд, который в теле раковые клетки образует. Ты думаешь: «Господи, Шамиль Басаев жив, смотри!» А это девочка едет, понимаете, девочка.
Действительно, где сейчас не хватает доброты — это наши российские дороги. Какими бы мы не были добрыми, мягкими в жизни, выезжая на российскую дорогу, всё, ты мразота, ты — это цитадель агрессии.
Я всяких задир страх до чего ненавижу. Они просто-напросто трусы.
Я сам бывал раньше ужасно агрессивным. Но я-то — излечившийся мерзавец. Поэтому сразу признал в Стиве [Джобсе] своего.
В большинстве случаев агрессивность детей начинается с нездоровой обстановки в семье. Каждый человек способен стать агрессивным под влиянием различных опасностей или в ответ на враждебность окружающих.
Полностью очистить ненависть невозможно. Такова цена, которую мы платим за свою силу и агрессивность.
Ему хорошо было знакомо это чувство психического удушья от встречи с агрессивной тупостью.
Если говорить об агрессии, то это особенно опасно для девочек: у них нет социализации агрессии. Грубо говоря, их не учат драться. А ведь когда учишься драться, узнаешь ограничения, правила: до первой крови, лежачего не бить, двое в драку — третий отходит и так далее. Поэтому современные девочки часто оказываются агрессивнее мальчиков, они не понимают, что такое жестокость и насилие. Так что для них нужны специальные обучающие программы.
Иногда моя жена раздражает меня настолько, что я готов оторвать ей голову голыми руками. Она все ещё жива благодаря тому, что в 1991 году один парень по имени Джон Коннор взял с меня слово, что я не буду убивать людей.
— Интересно, у убийцы есть жена?
— Жены нет, подруги, кстати, тоже.
— Вот видишь, каким агрессивным делает мужчину отсутствие регулярной половой жизни.
Упадок духа действует примерно как зубная боль, несварение желудка и насморк, вместе взятые. Вы теряете ясность рассудка, не можете найти себе места и вспыхиваете по малейшему поводу и без; вы грубите незнакомцам и агрессивно бросаетесь на друзей; вы неуклюжи, плаксивы и вздорны; вы сплошная неприятность для себя и всех окружающих.
Фэллон продолжила беспечным, издевательским тоном:
— Мы еще в школе выяснили, что агрессоры обижают других, потому что не уверены в себе. Они сами испытывают боль. — Она обняла колени руками. — Нам не стоит злиться. Мы должны их жалеть. Мэдок в жизни не принимал реальных решений, значит, у него не было ничего настоящего. Этот дом, машины, деньги. Это всё иллюзия. Всё равно, что хвалиться победой в войне, в которой не участвовал. – Фэллон вздохнула, медленно прошептав: – Мэдок понятия не имеет, кто он.
Я уже не помню, сколько раз бы в Нейтральной Зоне, и до сих пор вижу кошмары. Но думаю, мы все найдём то, что ищем — старания не будут напрасны. Правда, капитан в последнее время ведёт себя агрессивнее: чуть не убил «зелёного» бойца, поздно доложившего о прибытии. Тот, конечно, заслужил наказание, но капитан сделал всё, чтобы лишить парня зрения навсегда. Тут он ведёт себя по-другому: становится параноиком, будто за ним следят. Лучше его не выводить из себя.
Получается, и я тоже агрессивен. Как и любой другой человек, — подумал Гор. – И ужас агрессивности не в том, что она есть, а в том, как и на кого она направлена. Я направляю свою злость в работу. Сражаюсь за то, чтобы у детей из моей школы было всё самое лучшее. Отстаиваю интересы своих детей. Для этого тоже нужна агрессия и даже иногда очень густая здоровая злость. Как же мне перенаправить на что-то стоящее злость и ненависть, бушующие внутри Эльзы?