В центре сюжета — Лиза. Она умна, привлекательна и построила карьеру в издательском бизнесе. Правда, это было пятнадцать лет назад. Сейчас Лиза домохозяйка в разводе и ей сорок. Бывший муж живет с молодой любовницей, оставив Лизе огромные счета за дом, а взрослая дочь уехала учиться по обмену. Лиза осталась одна, вынуждена вновь выйти на работу и начать жизнь с чистого листа. Но как начать с нуля, если тебе уже не двадцать? Оказалось, что в мире айпэдов, твиттера и хэштегов на работу охотнее берут юных выпускниц колледжа, а опыт в отрасли сводится на нет 15-летним перерывом. Когда возвращение Лизы в любимую профессию оказывается на грани провала, она решается выдать себя за 26-летнюю. Уловка срабатывает, и Лиза получает желанную должность ассистента властной главы одного издательских домов Нью-Йорка. Теперь Лизе предстоит освоиться в новом возрасте и на новом месте, подружиться с молодыми коллегами и не забыть про свою «реальную» жизнь. А еще постараться не потерять голову в романе с сексуальным татуировщиком. Тоже, разумеется, молодым...
— Ты молодец, ты всю жизнь занималась творчеством, не скрывала свою ориентацию и переехала в Бруклин раньше остальных.
— Я переехала в Бруклин, потому что Манхэттен стал мне не по карману. А теперь и Бруклин мне не по карману, а все из-за бородатых торговцев сыром и женщин, похожих на Маколея Калкина.
— Я писала роман и работала… волонтером… в Индии.
— Потрясающе!
— Да, это тот период в жизни, когда ешь, молишься и страдаешь диареей.
— Посмотри на себя — у тебя отличная фигура, шикарные волосы, ноги, и люди видят это, когда смотрят на тебя, а не цифру.
— В баре было темно, он был пьян.
— Ты всегда молодо выглядела, у тебя просили документы до тридцати.
— И все равно муж ушел от меня к той, что помоложе, разве не забавно?
— Тебе сорок? Тебя не берут на работу? Говори, что тебе двадцать шесть!
— Ты рехнулась? Никто не поверит!
— Люди верят тому, что им говорят. Что «Отчаянные домохозяйки» — настоящие, что от лосьона из рекламы их задница станет меньше, поверят и в это.
— Потом ты три года жила в Индии?
— Да, примерно.
— А что делала?
— Работала в благотворительных организациях.
— Например?
— Не пойму, это что, допрос?
— Нет, просто любопытство. Круто.
— Что «круто»? Ничего крутого, как на войне — ужасная бедность. Как на войне. С лишениями, страданиями и плохой гигиеной.
— Что вы скажете о моей книге?
— Я много думала об этом. Мне кажется, ваша книга об унижении: мы начинаем жизнь с того, что нам подтирают попу и заканчиваем тем же, а все что между — погоня за деньгами.
— Это как говорить с воздушным шариком…
— Когда они пишут в Твиттер, то могут сосредоточиться.
— Приятно иметь в своем окружении кого-то более старшего и мудрого.
— Да-да, именно поэтому я люблю Siri.
— Мне написал парень из «Друзей»!
— Художник?
— Нет, блин, Чендлер Бинг!
Если ты больше голодна, чем зла, то вот тебе тосты. Могу добавить масла, корицы и меда — это как съесть объятия.
Иногда жизнь дает тебе то, чего ты хочешь, но ты себе это по-другому представляешь.
Ты здорово играешь на стиральной доске. Как ты научился на ней играть? В детстве много стирал?
— Пармезан и прошуто?
— Да! Переоденемся и посмотрим «Аббатство Даунтон»?
— Я достану плед.
— Ура! Вечеринка сорокалетних!
— Все спрашивают, что произошло, как будто это легко объяснить.
— У меня все просто — моя жена ушла к другому мужчине.
— Мой муж тоже.
Меня заводит то, что я ощущаю и что я вижу, а не какие-то слова. Я из тех парней, кто любит играть плохую музыку в баре за углом, я из тех, кто любит слушать торохтение трамвая за окном, потому что знаю, что там много хороших людей и у каждого своя жизнь. Я люблю туманные закаты, люблю курить траву и я предпочитаю смотреть на мир и переживать впечатления, эмоции, а не читать об этом в книжках.