Подобно человеку, «передающему» себя в детях, живой текст передает себя в других текстах, тем самым сохраняя и усложняя собственное исходное устройство. По сути это и есть то, что принято называть историей литературы.
Подобно человеку, «передающему» себя в детях, живой текст передает себя в других текстах, тем самым сохраняя и усложняя собственное исходное устройство. По сути это и есть то, что принято называть историей литературы.