Роберт Бёрнс

Господь во всем, конечно, прав.
Но кажется непостижимым,
Зачем он создал прочный шкаф
С таким убогим содержимым!

Король может сделать своего подданного кавалером, маркизом, герцогом, принцем, но сделать его честным человеком выше его власти.

Бревно останется бревном и в орденах и в лентах!

В былом не знали мы добра,
Не видим в предстоящем,
А этот час — в руках у нас.
Владей же настоящим!

Свободе — привет и почёт.
Пускай бережет её разум.
А все тирании пусть дьявол возьмёт
Со всеми тиранами разом!

В крепкой дружбе наша сила,
Дружбе слава и хвала.

Нет, у него не лживый взгляд.
Его глаза не лгут.
Они правдиво говорят,
Что их владелец — плут!

Удовольствия точно мак — только коснёшься цветка, как лепестки опадают; или точно снег, падающий в реку: одно мгновение белый, а в следующее — он исчезает навсегда.

На то и меньше мой алмаз
Гранитной тёмной глыбы,
Чтобы дороже во сто раз
Его ценить могли бы!

Если кто-то звал кого-то
Сквозь густую рожь,
И кого-то обнял кто-то,
Что с него возьмёшь?
И какая нам забота,
Если у межи
Целовался с кем-то кто-то
Вечером во ржи…

Не хвастайся, дряхлый рассудок людской.
Безумству — любовь и почёт.
Сулишь ты, рассудок, уют и покой.
Безумство восторг нам даёт!

Сперва мужской был создан пол.
Потом, окончив школу,
Творец Вселенной перешел
К прекраснейшему полу.

Как мне его вернуть,
О, как его вернуть?
Я все бы горы отдала,
Чтоб горца вновь домой вернуть.
Соседи мирно спят в домах,
А я брожу в тиши ночной;
Сажусь и плачу я впотьмах
О том, что нет его со мной.

У которых есть, что есть, — те подчас не могут есть,
А другие могут есть, да сидят без хлеба.

А у нас тут есть, что есть, да при этом есть, чем есть, —
Значит, нам благодарить остается небо!

Here lies Boghead amang the dead
In hopes to get salvation;
But if such as he in Heav’n may be,
Then welcome, hail! damnation.

Был мой сосед,
И, если в рай пошёл он,
Хочу я в ад,
Коль райский сад
Таких соседей полон.