Не все газеты — желтые, не все журналы — глянцевые. Не все телевидение — сугубо развлекательное.
Леони́д Генна́дьевич Парфёнов — российский журналист, телеведущий, режиссёр, актёр, автор таких популярных телепроектов, как «Намедни» и «Российская империя», ведущий передач Первого канала «Какие наши годы» (с 2010 по 2011 год) и «Волшебный мир Disney» (с 2011 по 2013 год, сменил Ивана Урганта), один из ведущих программы «Парфёнов и Познер» на телеканале «Дождь». (Программа выходила в эфир с 6-го апреля по 24-е июня 2012 года). Пятикратный лауреат ТЭФИ (1995, 1999, 2000, 2002 и 2004). Входит в Совет при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека.
Род деятельности:
актер, журналист, телеведущий
Дата рождения:
26.01.1960
— У вас никогда не возникало желания уехать из России?
— Это моя страна, моя родина, моя судьба. У меня нет другой.
Лично для меня таков главный исторический вывод: Россия, вопреки представлениям, по духу либеральная страна и непредсказуемое разнообразие сильных талантов, которые проявляют себя совершенно неожиданно, — это главное богатство и главная надежда.
Бабушка говорила: что ни творится — все к лучшему! У меня стихийно именно такое оптимистичное убеждение. Хотя понимаю, никаких рациональных аргументов в его пользу нет. Но уныние — страшный грех.
Высшая власть предстает дорогим покойником: о ней только хорошо или ничего.
Журналиста бьют не за то, что он написал, сказал или снял. А за то, что это прочитали, услышали или увидели.
Я не вправе винить никого из коллег, сам никакой не борец и от других подвигов не жду.
Все эти разговоры про вклад в ремесло — от обычного бесстилья нашей журналистики. В постсоветской печати был стиль «Коммерсанта», потом несколько радикализированный «Ведомостями», но они — калька с англо-американской деловой прессы. А в неполитической сфере был принципиальный стиль «Афиши». И все.
Журналистику делают не журналисты, а аудитория. Важно не то, что мы написали, сняли, сказали, а что люди прочитали, увидели, услышали. И это на них как-то повлияло. Ну не бывает масс-медиа без масс!
Я не политик и даже не общественный деятель, не организатор каких-нибудь движений. Но гражданский протест готов поддержать, поскольку ситуацией в стране тоже не доволен. Тот протест, что был в 2011—2012 годах, не кто-то слил, он сам слился — возвратная форма. И никто его не поднимал — он сам поднялся. А недавно поднялась новая волна — так называемой школоты. И я не думаю, что ее поднял Навальный: его расследования дали повод выйти на улицы. А что такое настроение накопилось, причем у совсем юных, оказалось неожиданностью для всех.
Ксения Собчак — яркая фигура, особенно по скромным российским меркам. Много сделала для общественного раскрепощения, для расширения границ возможного. Мы однажды вместе в Перми выступали — в зале ДК было много молодежи, чувствовалось, что, глядя на Ксению, они тоже хотят быть дерзкими, добиваться чего-то своего, не предусмотренного типовым сценарием. Но ее выдвижение в президенты мне категорически не понравилось, и я ей об этом говорил. Понятно, что власть дискредитирует выборы, но участвовать в этом ради нового витка твоей карьеры — стыд и срам. То-то и лозунг возник, как бы за Путина с Медведевым придуманный: «После нас хоть Собчак».
Память учит. Знание бесконечно, если есть документы. Это к любому сохранению следов цивилизации относится. Прежде всего в современных музеях и на выставках мы продолжаем получать образование.