Георгий Владимирович Иванов

Настанут холода,
Осыпятся листы,
И будет льдом вода.
Любовь моя, а ты?
И белый, белый снег
Покроет гладь ручья.
И мир лишится нег…
А ты, любовь моя?
Но с милою весной
Снега растают вновь.
Вернутся свет и зной —
А ты, моя любовь?

Это месяц плывёт по эфиру,
Это лодка скользит по волнам,
Это жизнь приближается к миру,
Это смерть улыбается нам.

Не обманывают только сны.
Сон всегда освобожденье: мы
Тайно, безнадежно влюблены
В рай за стенами своей тюрьмы.

Мильонеру – снится нищета.
Оборванцу – золото рекой.
Мне – моя последняя мечта,
Неосуществимая – покой.

В середине сентября погода
Переменчива и холодна.
Небо точно занавес. Природа
Театральной нежности полна.

Тускнеющий вечерний час,
Река и частокол в тумане…
Что связывает нас? Всех нас?
Взаимное непониманье.

Что мне нравится — того я не имею,
Что хотел бы делать — делать не умею.

Мне моё лицо, походка, даже сны
Головокружительно скучны.

— Как же так? Позволь… Да что с тобой такое?
— Ах, любезный друг, оставь меня в покое!..

Мы в сумерках блуждаем,
И, обречённые любить и умирать,
Так редко о любви и смерти вспоминаем.

Я научился понемногу
Шагать со всеми — рядом, в ногу.
По пустякам не волноваться
И правилам повиноваться.

Встают — встаю. Садятся — сяду.
Стозначный помню номер свой.
Лояльно благодарен Аду
За звёздный кров над головой.

Меняется причёска и костюм,
Но остаётся тем же наше тело,
Надежды, страсти, беспокойный ум,
Чья б воля изменить их ни хотела.

И разве мог бы я, о посуди сама,
В твои глаза взглянуть и не сойти с ума.

А что такое вдохновенье?
— Так… Неожиданно, слегка
Сияющее дуновенье
Божественного ветерка.

Мы скучали зимой, влюблялись весною,
Играли в теннис мы жарким летом…
Теперь летим под медной луною,
И осень правит кабриолетом.

Растрепанные грозами — тяжелые дубы,
И ветра беспокойного — осенние мольбы,
Над Неманом клокочущим — обрыва желтизна
И дымная и плоская — октябрьская луна.

Природа обветшалая пустынна и мертва…
Ступаю неуверенно, кружится голова…
Деревья распростертые и тучи при луне —
Лишь тени, отраженные на дряхлом полотне.

Еще молитву повторяют губы, а ум уже считает барыши.

Этой жизни нелепость и нежность
Проходя, как под теплым дождем,
Знаем мы — впереди неизбежность,
Но ее появленья не ждем.

И, проснувшись от резкого света,
Видим вдруг — неизбежность пришла,
Как в безоблачном небе комета,
Лучезарная вестница зла.