Зои

Под ногами хрустит снег, в наушниках — любимые песни, а мягкий шарф обнимает мою шею. Сей­час я наедине с клубком своих мыслей.

Всю жизнь я была твердо уверена, что влюбленность — это не ко­робка шоколадных конфет, купленная по пути на свидание. Это что-то большее… То, чего мне еще не показывала жизнь. Оказывается, все на­много проще. И одновременно сложнее, потому что нет такого языка на планете Земля, способ­ного передать это чувство…

— Зои, знаешь, что я в тебе люблю? Твои руки, постоянно холодные… Греть их — одно удоволь­ствие.
Твои слова про то, что у тебя нет забот и дел и что тебя не интересует, включен ли чайник на кухне, и какой сейчас курс у валюты.
Твои глаза.
Твои руки. За то, что они так трепетно пере­бирают мои волосы, когда я читаю тебе вслух. Твою заботу…
— А что тебе во мне не нравится? — с неболь­шой иронией в голосе спросила я.
Сойер на минуту задумался и ответил:
— Твои глаза. За то, что они такие грустные, когда мы молчим.

Человек, который постоянно всем и все пытается доказать, — несчастный человек…

Я и сама иногда плачу. Жалеть себя легче, чем держать боль внутри…

Плач, также как и смех, может быть заразительным.

— Простите, пожалуйста, спасибо, извините, просто тот человек хотел меня напоить, сделать своей женой, и я бы умерла от несчастья с ним…
— Богачи, да, они такие…
Я тут же ответила:
— А цветы — нет. Недавно один парень подарил мне букет цветов, в котором было больше ста роз. А я не знаю, как бы ему намекнуть, что меня надо брать едой…
— Едой, сериалами и теплым пледом по вечерам? — добавил он.
— Ромашковым чаем еще можно! — улыбалась я.
— Ого, как откровенно!
— Почему? — я все время улыбалась. В каждом слове у меня была улыбка.
— А я никогда не пил ромашковый чай, но выпил бы его с вами. Прямо сейчас.

На долю секунды почувствовала себя особенной.

Всё, что касается тебя — это ложь. Я — грёбаная правда. Тебе этого не избежать.

Хорошо, убирайся обратно в свой маленький мирок, сука. Ты можешь спрятаться там, пока наше тело не истлеет, а затем мы сможем наблюдать, как горит вселенная.

Она совсем одна. Мне знакомо это чувство.

О, какая замечательная картина! Одинокий домик посреди леса. Я знаю, как заканчиваются такие фильмы…

Правда, было бы здорово, если бы можно было жить, будто это последний день? Спонтанно, идя на поводу у сердца, не думая о последствиях… Но это не реально.

Никогда не влюбляйся — это смертельно.

— Может, тебе стоит поверить в Бога.
— С чего это?
— Как и всем нам. Всему человечеству.
— Едва ли. Похоже, Бог умер.