У противника есть образы и миражи, за которыми он скрывает свои истинные намерения. Уничтожь эти образы и ты сможешь победить.
— То что мы видим, оно как бы есть, а то, что мы не видим, его как бы нет. Но иногда то, что мы видим, на самом деле не существует, а то, что мы не видим, на самом деле существует. То есть…
— Есть-нет, есть-нет. Что за чепуха?
Есть гости, которых приятно встречать, бывают такие, кого приятно провожать.
Дважды два, минус восемь разделить на минус два, шестнадцать разделить на четыре… Сколько вариаций, а итог один.
— Нед?! Что ты тут делаешь?
— Я… Смотрю… П-порно…?
— Нельзя поддаваться гневу. Нельзя. Люди тысячелетиями ждали контакта с инопланетной цивилизацией. Мы понятия не имеем, какие нормы морали у пришельцев, что они думают про жизнь, про смерть, понимают ли боль утраты…
— А если они не понимают, почему я должна им объяснять? Почему мы должны какие-то контакты налаживать? Почему мы не можем просто выгнать их отсюда? А?
— Потому что это уникальный шанс для всего человечества.
— Шанс сдохнуть? Отдать свой дом каким-то уродам?
— Шанс что-то понять про самих себя. Узнать, кто мы. Может быть, даже найти свой дом.
— Я всё про себя знаю! Я дома, и я их к себе не звала!
Мир зол, и ему помогают быть злым.
— Вы уверены, что раньше не играли на фортепиано?
— Уверен. Но мой отец был грузчиком роялей.
Чем более вы от природы имеете способностей и дарований, тем скромнее и послушнее вы должны быть. Не для того Бог дал вам ум, чтоб вы во зло его употребляли.
Мне так хотелось пробить в каком-нибудь местечке голову К. и вдунуть через это отверстие струю более «нежного» воздуха.
Деньги, друг, деньги! При виде денег любой благороднейший человек превращается в злодея.
Скука никогда не чувствуется сильнее, чем в дни молодости.
Теперь в первый раз я почувствовал, что, отстранившись от всего мира, я всё-таки своими руками делаю какое-то добро…