Шейн Карпентер

— Поздравляю, друг мой! В моей стране всегда будут рады видеть героя.
— Похоже, они сделали всю работу за нас. Думаю, уничтожить перевозчик было самым безопасным. Жаль, что мы не можем воспользоваться им сами.
— Верно. Но эта машина — не самое мощное оружие, что было в руках «Ментэл».
— Ты это о чём?
— Позитивность и оптимизм — вот истинная мощь, что помогает сплотить людей и обустроить государство. Не кажется ли тебе, что если их наркотик может придать моим людям эти качества, то не так уж он и плох? Просто он попал не в те руки, я же помножу его на свободную волю.
— Что?
— Ха-ха! Не беспокойся так, друг мой. Оружие опасно лишь в руках настоящих мерзавцев. «Ментэл» — просто животные, а мы — нет. Так ведь?

— Вы стучитесь не в ту дверь, засранцы! Я — не ошибка, которую можно исправить вашими грязными ручонками! Я — Морган, чёрт возьми, Дюваль, и меня так просто не взять!
— Ты куда собрался?
— Эти звери трусливые даже с собой совладать не могут. Теперь я капитан, и куда захочу, туда и поеду!
— Никуда ты не поедешь! Остановись!
— Путь в мою семью для тебя уже закрыт! Ты убил моих ребят!
— Ты же сейчас не под Нектаром! Незачем тебе с ума сходить — ты можешь быть нормальным!
— «С ума сходить»?! А что мне — обучаться борьбе за правое дело, вступать в боевое братство, давать присягу, а потом всех предавать и убивать по своей прихоти? Так, чтоли? Вот это уж точно сумашествие!.. Я всегда старался тебя защитить, а тебе стукнуло что-то в голову, и раз — весь мир не прав, а ты прав. Нормальность — понятие статистическое, приятель. Если 99 людей из 100 ведут себя так, значит это нормально. Это — правило большинства. Так что это ты не прав, приятель. Ты, чёрт возьми!
— Но нас здесь только двое. И как узнать, кто из нас прав?
— Кто выживет — тот и прав.
— Да пошёл ты!
— Ты с ума сошёл!
— Ты убил людей, которые тебя из обломков вынесли!
— Они нас не спасали, а взяли в плен. А тебе промыли мозги! Ты не понимаешь, кто такой «Кожанный Плащ»!
— Нет никакого «Кожанного Плаща»! Это — ложь «Ментэл»!
— Ты даже не знаешь, за что сражаешься! Всё, что ты чувствуешь — это химия, приятель. Это просто допамин и инсулин — всего лишь реакции твоего мозга!

— Без своего наркотика они беззащитны. Ты готов покончить с ними, друг мой?
— Да… Беззащитны…
— Точно! Они слабы, и мы наконец-то можем поразить их в самое сердце. Мои люди готовы.
— Они больше не под Нектаром. Они не станут нападать.
— Кто убил спьяну, останется убийцей, даже протрезвев по утру.
— Каждого из этих солдат ждёт дома мать!
— Их матерям должно быть стыдно!.. Шейн, выслушай меня. Я рассказал тебе лишь одну из сотен историй, в конце которых — смерть моего народа. Но сегодня мы узнаем вкус мести. Отведаем лишь немного — для своего успокоения. Прошу тебя, помоги моим солдатам вернуть свою страну.
— Хорошо… Но если мы отомстим ночью, кем мы будем поутру?
— Свободными людьми!

— Шейн, ты ещё помнишь, как делаются гранаты с Нектаром?
— Да. Нужно просто снять распределитель с убитого солдата и закрепить его на гранате.
— Хорошо. Здесь это может пригодиться.

— Тир, это ты?
— Я ждал, что вы придёте, сэр. Хотел вам кое-что показать… Помните, как я поправил вам броню в лифте?
— Ты в порядке, Тир?
— Я уменьшил дозу вводимого вам Нектара на пару делений, чтобы вы могли увидеть частичку реальности. Готовьтесь увидеть больше.
— … Кто все эти люди?
— Эти? Это — сержант Ник Котэ, вот — младший капрал Том Рамптон, а там, в одном из ящиков — мой первый инструктор по строевой… Все они — солдаты «Ментэл», и пулевых ранений ни на одном из них нет.
— А что тогда с ними? Химическое оружие?
— Нет… Вы о «войне», на которой мы сражаемся? Нет здесь никакого партизанского мятежа, никаких этнических чисток… Слушайте, вы вообще видели когда-нибудь солдат «Ментэл» в чёрной форме? Это — спецотряды, и их направляют только на спецзадания. Засекречены — дальше некуда… Я тут слушал радиопереговоры, отслеживал их. И знаете, чем тут занимались спецотряды? Жгли растения… Здесь есть какие-то особые растения, редкий вид. Из них делают Нектар. Всё дело в деньгах! В проклятой прибыли! Они сжигают растения, чтобы никто больше не мог синтезировать Нектар. Солдаты корпорации нужны здесь, чтобы прибрать к рукам страну, и тогда «Ментэл» завоюет фармацевтический рынок. Неудивительно, что повстанцы нас зубами грызть готовы — мы не в праве тут находиться!
— А что случилось с этими бойцами?
— Подумайте сами! Они все мертвы, ранений нет! Единственное, что обьединяло их и обьединяет нас — это Нектар. Наш главный допинг, наш антидепрессант — да как ни назовите — он их и убил. А трупы кто-то спрятал здесь, чтобы мы не думали, как же Нектар действует на нас. Чтобы мы не потеряли веру в наше дело.
— Но почему он тогда не убил всех нас?
— Может, ещё убьёт. Всё впереди.
— Как нам избавиться от этой дряни?
— Не знаю. Подачей Нектара откуда-то управляют… с какого-то возвышения.
— … Обсерватория.

— Странно: они не последовали за мной на корабль…
— Либо они решили, что ты в ловушке, либо внутри этого корабля что-то такое, что простым солдатам видеть не положено.

— Гэбриел, твои парни не очень-то со мной приветливы. Ты можешь что-нибудь сделать? Они по-английски говорят?
— Шейн, мы благодарны тебе за то, что ты сменил свои взгляды. Но, пожалуйста, не забывай о содеянном тобой, потому что эти люди, уверяю тебя, об этом не забудут. Да, они говорят по-английски, но они сами решат, когда им с тобой разговаривать.

— Я — предатель…
— И кого ты предал? О чём говорило тебе начальство, когда посылало сюда?
— Этнические чистки… Преступления против человечества.
— Правда? И какой же этнос тут «чистят»? Какие «преступления против человечества»?
— Я не знаю.
— До прибытия «Ментэл» у нас и армии-то толковой не было!.. Да, ты предатель, но ты перешёл на правильную сторону. Уж будь уверен.
— Но если вы не делаете ничего плохого, зачем «Ментэл» забросила нас сюда?
— Вот это нам и следует выяснить.

— Я знал… Понял, как только тебя увидел, приятель. Ты не хищник. Ты — мясо, как и они. Взгляни на себя: ты муравей под моим микроскопом, свинья под моим ножом. Но хороший кусок мяса сперва нужно подвесить — перед тем, как его съедят, он обязательно должен истечь кровью. Так что готовься.
— Прекрати! Они нам не враги!
— Да пошёл ты, предатель! Если ты так думаешь, значит ты — наш враг, недоносок!

— Ты чем до войны занимался?
— В колледже учился. Только что закончил. Раньше и оружия-то в руках не держал.
— … и пошёл в армию?
— Да. Радио, телевизор, Интернет — везде было полно плохих новостей. Даже слишком много. И я однажды себя спросил: что толку волноваться о несовершенстве мира, если сам не хочешь его изменить? Я почувствовал укол вины.
— Ты захотел стать героем?
— Ага. Но я знал, что на волю случая тут полагаться нельзя. Я видел рекламу «Ментэл», отчёты по телеку. Репортажи. «Хорошие люди, делающие хорошее дело в плохих местах. Прибывающие в нужное место и в нужное время.» Всего-то нужно просто выполнять их приказы — и тогда я стал бы «хорошим»… Стал бы «героем».
— У тебя ещё осталась такая возможность… пока. Но до сегодняшнего дня ты позволял другим решать за себя, что — хорошо, а что — плохо. Ты отдавал себя на откуп чужой морали, а истинная мораль — внутри. Даже когда действуешь по чужому приказу, в соответствии с чужой моралью, отвечать за свои поступки нужно будет всё равно тебе, когда придёт время.
— А когда придёт время?
— Вину и раскаяние мы чувствуем не просто так, а из страха, что кто-то знает о содеянном. Из страха, что однажды нам придётся держать за это ответ. Говорят, что у каждого внутри есть карта, на которой указан верный путь. Следуй этому пути, друг мой, и тебе не придётся искать оправдания, когда придёт твоё время.

— Меня тут все о тебе расспрашивают.
— И что спрашивают?
— Ну, «хороший ли ты человек?»
— Что ты им сказал?
— Люди говорят, что после всего, что сделали с нами твои солдаты, я не должен тебе помогать. Но я считаю, что жизнь гораздо сложнее, чем кажется тем, кого захлестнули ненависть и злоба.

— Что со мной происходит?
— Ты снова становишься человеком. Молчи и слушай. Если приучить своё тело к чему-нибудь, то без него оно взбунтуется. Мы не вполне понимаем как, но тот наркотик, что дают вам, защищает ваш разум от ужасов войны: чего бы вы не творили, мир перед вами предстаёт чистым и светлым. Тело привыкло к наркотику — и теперь у тебя ломка. На лифте в медеплавильне ты сделал кое-что, чего я никогда не замечал в ваших солдатах — ты проявил сочувствие. Ты не такой, как они. Отдохни, а когда будешь готов, мы выясним причину.

— Я его взял!
— Держи его, буду через минуту. Если заговорит — выбей ему зубы. Конец связи.
— Полагаю, мне лучше помолчать.
— Заткнись!
— Это был твой старший офицер?
— Заткнись!.. Он — сержант.
— Сержант? Как ты? А он, похоже, за главного. Странная эта штука — война: на ней мы слушаемся тех, кому в иное время и руки бы не подали.
— Заткнись, «Кожаный Плащ», или зубов не досчитаешься!
— Ха! Ты так веришь их пропаганде? Глотаешь, что скажут, и не задумываешься? И что тебе наплели? Что я людей ем? Что у меня плащ из человеческой кожи? Ну, нравится? Стопроцентный хлопок. Знаешь, какое самое мощное оружие армии?
— Пули?
— Вера. Вера тех, кто воюет. Если твои бойцы не верят в своё дело, зачем им вообще браться за оружие? Вот тебя и кормят байками о врагах, чтобы ты их ненавидел. Чтобы стрелял в них, не сомневаясь. Чтобы считал себя героем.
— Ты это о чём?!
— Друг мой, на каждой войне есть два лагеря. Ты уверен, что воюешь за правых?

— Я пойду первым, вы — за мной. По коням!
— Ты как будто знаешь, куда нам идти.
— Я здесь уже был. Мы уже штурмовали это место несколько недель назад. Нашли лишь «свободные руки».
— «Свободные руки»?
— Чему я вас учил, парни?
— «В свободной руке в любой момент может оказаться оружие».
— И?
— «У кого нет рук, тот не сможет держать оружие».

— Не забывай, что я тебе о приоритетах говорил.
— О чём ты?
— Ты любишь кого-нибудь? Жену там, или мамочку?
— Родителей люблю.
— Ненавидишь кого-нибудь?
— К чему ты клонишь?
— К тому, что все твои чувства и эмоции — любовь, ненависть, радость, горе — всё это просто набор химических реакций и бегущих по мозгу электрических импульсов. Ничего более. Так что, когда ты в старших классах за девчонку с кем-то дрался, или как ты там поступал — делал ты это не ради высшей цели. Делал ты это, потому что так за тебя решили происходящие в черепной коробке реакции. Вот и всё. Ты, по сути, примат, повинующийся химическим реакциям. Обезьяна. Стоит лишь полностью это осознать — и ты сможешь полностью себя контролировать.
— … И расставлять приоритеты?
— Да! Причём расставлять ты их будешь, ориентируясь не на чувства. Будешь смотреть на истинное положение вещей. Если перед тобой двое раненых, спасай того, у кого пушка больше, а не того, с кем по выходным пьянствуешь. Я к чему всё это говорю: как высадишься, руководствуйся разумом. Не будь одним из них, приятель. Не будь обезьяной.