Меня охватили ужас и шок, даже мелькнула мысль — теперь душа моя ссохнется, а мир прямо здесь и сейчас подойдет к концу. Потому что после такого он не мог существовать дальше. Ничто и никто не может продолжать существовать дальше после такого. Мне хотелось затопить криком боли всю вселенную. Мне хотелось плакать, пока я не растаю. Мне хотелось упасть рядом с Мейсоном и умереть вместе с ним.
Его тепло и любовь обволакивали меня; снова возникло ощущение цельности. Я вернула себе эту часть мира, по которой так скучала. Душу, ставшую дополнением моей. Свою половину. Больше того — я вернула себе жизнь, свою собственную жизнь.
Его пальцы всегда поражали меня. Они могли сломать человеку шею, бережно забинтовать рану и очень чувственно скользить по голой коже.
Я снова напомнила себе, что любовь к Дмитрию не может сразу исчезнуть. Она будет таять постепенно. Она должна растаять — как и его чувства ко мне. Он — моё прошлое. Адриан — моё будущее.
Чудеса ведь потому и чудеса, что случаются раз в жизни.
Дмитрий во всей своей шестифутово-семидюймовой славе стоял у входа в коридор, величественный и устрашающий, как и положено любому богу.
Уговаривая себя, что это не быстро и не просто — порвать с человеком с которым тебя связывали глубокие, серьезные отношения. Понадобится время, чтобы чувства окончательно угасли, это естественно. К сожалению, эти доводы работают хуже, когда человек без раздумий кидается защищать тебя, подвергая себя опасности.
Что только друзья не сделают друг для друга.
Борьба и секс по своей природе не так уж отличаются. И то, и другое исходит от зверя, который есть в каждом из нас.
И я пошла, имея перед собой единственную цель — убить человека, которого любила.
— Я просматривала видеозаписи ваших приключений в «Часе колдовства». И отчасти еще и поэтому заподозрила тебя. Такое дело вполне в твоем духе. — Сидни помолчала. — Тот парень с тобой… высокий морой с темными волосами… это твой бойфренд?
— Ну… да.
— Симпатичный. — Это признание явно стоило ей огромных усилий.
— Симпатичный для злобного создания ночи?
— Конечно.
— Ты стояла так неподвижно, что я подумал — может, ты пытаешься стать дриадой.
— Что?
— Дриады — духи природы — он показал на стволы вишен. — Прекрасные женщины, повенчаные с деревьями.