Мими

— Кстати, как танцы?
— Танец должен идти от сердца, а моё разбито.

— Второй Железный человек — это Мистик.
— Что?!
— Нам надо помочь ей! Ещё бы понять, кто из них кто…
— … А давайте грохнем обоих?

— Наверное, у него было столько любовных связей, что и не счесть, — сказала Мими.
— Э-э.., гм.., вероятно, — промямлил мистер Саттертуэйт, чувствуя себя безнадежно старомодным.
— А мне нравится, когда у мужчины есть любовные связи, — продолжала Мими. — Значит, он не гомик и вообще без всяких отклонений.
Викторианским представлениям мистера Саттертуэйта был нанесен еще один сокрушительный удар.

— Он вступил в дело к своему дяде и стал, как бы это сказать, какой-то пресный, что ли. Правда, уверяет, что бросит службу и займется журналистикой — он неплохо пишет. Но я не верю в эти разговоры. Он хочет одного — разбогатеть. Это так противно, по-моему. Вы не согласны, мистер Саттертуэйт?
Он был растроган ее молодостью, ее детской самоуверенностью…
— Голубушка, — сказал он, — на свете так много противного! Так много противных людей, одержимых не только мыслью о деньгах.

— Большое спасибо, что ты меня проводил, но я живу далеко отсюда.
— Я бы хотел, чтобы ты жила в Москве, тогда я смог бы провожать тебя еще дольше.

В нашем деле, — говорила она, — ты или что-то великое, или великое ничто.

Каждому человеку от рождения дается какой-то особый дар, а счастье и несчастье в жизни сводится к тому, сумел ли человек обнаружить в себе этот дар богов и реализовать его.