Картина, которую вы видели… Она крутилась в моей голове две-три недели, и, наконец, я увидела ее полностью. И готова была положить на холст. Тогда я заперлась в своей комнате на неделю. Я выныривала в мир, чтобы что-нибудь съесть и принять душ. И даже… Еда и дыхание не главное, когда я рисую.
— … Двадцатилетие возбуждает, словно начало большого приключения. Тебе исполняется тридцать — и никакого возбуждения уже нет, — заметил он с ухмылкой.
— Не говори так. По-твоему, тридцать лет — это так скучно и уныло.
— Я не хотел, чтобы это прозвучало так скучно. Просто не так возбуждающе. К тридцати ты более или менее знаешь, где ты находишься.
У нас с ним всё шло нормально, пока он не решил, что влюблён в меня; с этого момента начались проблемы.
— А как бы поступил мужчина в такой ситуации? — спросила я.
— Убежал бы от неё подальше, сменил бы номер телефона, при необходимости переехал в другой дом. Если бы какая-то женщина гонялась за мной так же неустанно, как я за тобой, я бы сделал всё выше перечисленное.
— Пирожок хочешь?
— Я не ем сахар.
— Ну да, я тоже. Только в булочках, пирожках и печенье.
5
14
Я перечитываю эти слова снова и снова, и меня переполняет такой мощный взрыв счастья, что становится больно.
Джеми, моя опора, мой старший брат и ржачный товарищ, велел мне идти на ***.
Даже не знаю, что заденет меня больнее — увидеть его грустным или счастливым?
Я люблю его лицо. Оно смелое и элегическое. Оно видело историю. Когда он говорит, оно танцует.