Маса

— Приют так плох?
— Даже с трёхразовым питанием и крышей над головой?
— Не будь глупцом. Они во всём тобой руководят. Я задохнулся бы и умер. Это не место для нас. Короче говоря, мы просто хотим быть свободными, без чьего-либо контроля.

Волк тоже залезает в овчарню и выбирает, какую овцу утащить, а остальные стоят смирно, ждут и даже не блеют. Воистину всякий человек сам решает, кто он в жизни: овца, волк или человек.

— … К счастью, современная наука мало что знает про устройство мозга.
— Почему «к счастью»? — спросил тогда Маса.
И сэнсэй, мудрый человек, ответил:
— Потому что когда нет твердого знания, остается надежда на чудо.

Слёзы, пролитые по достойному поводу, красят мужчину.

Закон — это меньше, чем справедливость.

Жизнь — это дорога от рождения к смерти и что дорогу эту нужно пройти правильно, не то дойти-то дойдешь, никуда не денешься, только потом не обессудь.

Маса соорудил изысканный завтрак: заварил чудесного ячменного чая; разложил на деревянном блюде кусочки морской сколопендры, жёлтую икру уни, прозрачные ломтики ика; красиво аранжировал маринованные сливы и солёную редьку; отварил самого дорогого рису и посыпал его толчёными морскими водорослями; особенно же можно было гордиться белоснежным свежайшим тофу и благоуханной нежно-коричневой пастой натто. Поднос был украшен по сезону маленькими жёлтыми хризантемами.

Завтрак, приготовленный туземным Санчо Пансой, был кошмарен. Как они только едят это склизкое, пахучее, холодное? А сырая рыба! А клейкий, прилипающий к нёбу рис! О том, что представляла собой липкая замазка поносного цвета, лучше было вообще не думать. Не желая обижать японца, Фандорин поскорей проглотил всю эту отраву и запил чаем, но тот, кажется, был сварен из рыбьей чешуи.

— Говорит: буду вас благодарить.
Решительность тона, которым были произнесены эти слова, заставила титулярного советника насторожиться.

Из человека получается то, что человек хочет получить

— Такое ощущение, что здесь никто не знает по-русски!-развел руками Фандорин.
Маса, снисходительно наблюдавший за действиями господина, сказал:
— Есть язык, который понимают все. Возьмите веер, обмахните лицо. Оно у вас похоже на вареную свеклу.
Он встал посреди мостовой, поднял руку. В пальцах покачивалась рублевая бумажка.

— Совсем плохо? — Поцокал языком, принимая саквояж и портплед. Однако не посторонился, загораживая Эрасту Петровичу вход во двор. — Не надо носичь в дом сторько зра. Пусчь останется тут.

Верность не делится надвое.

Женщины делятся на две породы: те, которым в мужчине нужен папа, и те, которым нужен сын.

Перво — наперво, как проснешься с утра, нужно говорить: «Сегодня меня ждет смерть» и не пугаться. И все время о ней, смерти, думать. Потому не знаешь ведь, когда твой путь закончится, а нужно всегда наготове быть.

Раньше, когда человек путешествовал, он понимал, что жизнь — это Путь, а теперь все будут думать, что жизнь — мягкое сиденье в вагоне. Прежде люди были крепкие, поджарые, а скоро все станут слабые и жирные. Жир — вот что такое этот ваш прогресс.