Предположив, что дамочка имеет на этого конкретного дейгасса свои виды, и сейчас устроит ему скандал, я мгновенно поменяла планы и быстро пригрозила:
— Отпустите с рук — уроню покрывало!
Для полноты картины высвободила одну руку и обняла его за шею. Всё. Я готова. Ругайте его! Ругайте!
Когда кто-то тебя смешит, сколько ни отрицай, но твоё сердце уже поимели.
Вот что случается, когда метишь выше собственной задницы — теряешь равновесие при первом же дуновении ветра.
— Зачем мне этот занюханный институт, когда будущая профессия меня совершенно не интересует?
— Инженер — нормальная профессия даже при средних способностях. А девочки, овации, цветы — это не всегда. Пример твоей мамы. Еще нагляднее пример твоего папочки.
— Вы очень хорошие артисты. Вам просто чуть-чуть не повезло.
— «Чуть-чуть»… жизнь переломана и не чуть-чуть. После института можешь быть хоть дрессировщиком тигров, хоть канатоходцем, хоть шпагоглотателем, а институт закончи.
— У звезды должен быть звёздный муж…
— А, черт с ним, пусть тоже будет звездой.
Её звали Людмила, ей было за сорок. Русые волосы женщины были завязаны в аккуратный пучок, дабы не отвлекать ее внимание ни на секунду от работы. Много лет женщина работала, принимая людей на дому. К ней на прием ходили те, кто хотел быстрых денег или мгновенного решения проблем, или те, кто искал любовь и желал снять венок безбрачия. Вполне можно было бы и подсказать, что сего явления не существовало, но Людмила предпочитала не тратить попусту время и удовлетворять просьбы заказчиков. «Хотите снять, снимем», — думала она и в очередной раз зажигала свечу.
— Я женюсь на тебе.
— Ты шутишь, что ли?
— Нет, ты не веришь мне? Я на колени встану, хочешь?
Жестокость вообще отвратительна, — не прекращая чертить, сказала Людмила. — А беспричинная жестокость безнравственней вдвое. Нет, в тысячу раз.
Вокруг столько вампиров! Оглянуться не успеешь, как они из тебя всю кровь высосут!
— Не смешите меня! Как может для мужчины быть женщина постарше — интереснее?
— Легко! Молодость — это оптический обман. Зрелая женщина — это не молоко, не сливки, а сметана. А если ее еще хорошо повзбивала жизнь — то масло!
— Мужчина за удовольствие должен платить!
— Это ты-то удовольствие?
— Я Вам открою сейчас тайну глубокого личного характера.
— Может, не надо?
— Нет, надо. Но если Вы кому проговоритесь, мне придется убить Вас, потом себя, а потом того, кому Вы проговорились.
Мое сердце ужалено радостью. Грудь мою пронзили семь мечей счастья, — как мне не плакать.