— Иди работай! — покраснев, рыкнула Вика. — Между прочим, рабочий день давно начался. И руки фу от моей собственности!
— Крепостное право отменили в 1861 году, — прощебетала Шелестова у меня над ухом. — Мы с тех пор все свои собственные. Да, Харитон Юрьевич?
Выйду в поле ночью голенькой,
Пусть сожрёт меня медведь,
Всё одно мне бедненькой
Нечего надеть.
Умная женщина всегда даст понять мужчине, что ему пора бы и раскошелиться. Но это только при том условии, что ты данную особь воспринимаешь по-настоящему всерьез, не как попутчика или просто парня на одну ночь, а как того, кто каждое утро будет видеть тебя ненакрашенной. Тем самым ты выясняешь сразу несколько полезных вещей. Во-первых — не жлоб ли он. Во-вторых — чего от него ждать потом. В-третьих — насколько он серьёзно к тебе относится. Но, повторюсь — такое имеет смысл проворачивать только с тем, кого ты решила захомутать всерьёз, это важно. Тут дело-то не в деньгах совсем, усвой это раз и навсегда. Деньги что, мы ведь умные и красивые, мы всегда себе на бокал мартини и шоколадку заработаем. Тут принципиальный момент, и он напрямую связан с дальнейшей доминацией над семейным бюджетом. Ну да, грань между проверкой и перманентным вымогательством тонка, не спорю, но ты же женщина, ты пройдешь по этой тонкой линии не упав.
Жизнь — это та ещё сука — без намёка на улыбку ответила мне Шелестова — Она всему научит, даже если ты этого не хочешь. А если не научился у неё ничему — значит ты не жил вовсе.
— Харитон Юрьевич — после стука в дверях моего кабинета появилась Шелестова, отвлекая меня от размышлений, в которые я погрузился сразу после того, как приехал в редакцию. Подумать‑то есть о чем — Я по делу.
— Если ты затеяла переворот на Кубе, с последующим захватом власти — то я с тобой — одобрительно кивнул я — Там море и солнце, к тому же там никто не думает о том, что наступит завтрашний день. И сигарки там славные.
Гони её прочь, тугу-печаль, перевернётся и на нашей улице грузовик с карамельками!
— Вот на что ты только не пойдешь ради красного словца, — поморщился Самошников.
— Ради красного словца Павлик как-то сдал отца, — сообщила всем Шелестова и кротко посмотрела на меня. — Я же молодец?