Иван Натанович Купитман

— Иди домой спать.
— Да я бы с радостью, только не с кем.

— У меня в отделении пьяный доктор!
— Иван Натанович, ну кто же сам на себя жалуется.

Почему я, Купитман, должен объяснять тебе, Скрябиной, особенности русского менталитета?

С тех пор, как ты бросил пить, с тобой невозможно стало разговаривать!

— Иван Натанович, а что вы здесь делаете?
— Пропылесосить заехал! Это моя квартира!

— Быков, может, ты приютишь старого друга?
— С каких это пор, Натаныч, ты начал признавать свой возраст?
— Быков, ну не до шуток, ну правда.
— Ну да ладно, ладно, оставайся. Только у меня тут три таракана периодически бегают, ты их как увидишь, так их тапкой, тапкой, тапкой!

— Я вообще не понимаю, почему ты мои деньги запихиваешь в свой кошелек?
— Я тренируюсь…

— То есть ты хочешь переспать с женщиной и говоришь ей, что ты гомик. План-то какой-то чудной, Купитман!
— Вот она, прямолинейная славянская логика. Пойми, Андрюшенька. Любая женщина подсознательно хочет спасти мужчину-гея и перетащить его в стан так называемых натуралов. Это инстинкт, закон жизни, понимаешь?

Ты — это лучшее, что когда-либо пускало слюни на мой диван.

— Любовь Михайловна, подготовьте доктору Купитману четвертую палату, 20 кубов физраствора с аскорбинкой струйно. И 6 кубов эуфиллина лично от меня.
— Любовь Михайловна, я отменяю заказ, я пока ещё тоже доктор. Я прописываю 400 коньяка перорально!

Обеспечивать кому-то райское наслаждение — это и есть адские муки.

— Последний раз тебе говорю — ни духи, ни помада не разлучат меня с этой женщиной.
— Может быть. Но ты должен знать, что и я не отступлю, и если мне придётся тебе самому засос сделать, я сделаю, и задницу тебе вилкой расцарапаю, так что молись, чтобы она тебя первая бросила, да побыстрее.

Бить морду заведующему отделения — плохая примета.

В этой жизни побеждают не умные, а хитрые.

— Ну что я за человек такой?!
— Говённый ты человек…
— Это был риторический вопрос, не надо было отвечать!