— Тебя так сильно задевает, что Донна пошла гулять с Клифом?
— Да… Всё было нормально и я её, вроде, ничем не обидел… А как появился он, её как-будто подменили.
— Дэвид, если она тебе изменяет — выбрось её из головы.
— Нет, у них ничего не было. Это точно, уж поверь мне…
— Ты привык верить ей на слово?
— Она девушка…
— Это, что, шутка!?
— У каждого свои принципы.
— А как же ты?
— Я люблю её…и уважаю её желания.
Мне уже девять, я почти подросток — это моя возрастная группа. Твоя называется «почти супер старики», потом «супер старики», потом «пост-супер старики» или «привидения».
— Вы ничего мне не разрешаете! Ни кататься на велике, ни работать укротительницей львов, когда выросту…
— Львы еще опаснее, чем велосипед.
— Я уже все продумала, мам. Если лев вдруг разозлится, я толкну вперед клоуна и убегу.
— … Ты не сможешь обогнать льва.
— Мне не надо обгонять льва. Надо обогнать клоуна.
Иногда ты не понимаешь чего-то, пока Голливуд не разложит это по полочкам.
Эй, а знаешь, что весело? Алкоголь.
Одна дырка в презервативе — и наша жизнь уничтожена.
Людям не свойственно меняться – это первое, обо что я обожглась. Куда сильнее эмоциональная боль, эти переживания, когда ты веришь в лучшее в человеке, а он не оправдывает твоих надежд. Когда человек становится для тебя целым миром, ты живешь им, а единственным важным для тебя становится его благополучие. Ты бросаешь все силы на то, чтобы сделать этого человека лучше, помочь ему, спасти его из этой бездны, а он не оправдывает твоих надежд.
— А знаeшь, чeгo бoюсь я?
— Pасскажи.
— Ничeгo. И так этo так скучнo.
Мне нравится зависать с парнями: они говорят, что думают, им нравится веселиться, и если что, у них есть пенис.
Чтобы появилось яйцо, нужна курица, но коли у тебя есть курица, можно получить целую кучу яиц. Стало быть, лучше начинать с курицы.
— Их приучили к мысли, что надо работать, — сказал Колен.
— И вообще считается, что работа — это благо. В действительности же никто так не думает. Работают просто по привычке и чтобы не думать.
Ах, отсавь ты эти удобства! Если постоянно думать о них, жизнь теряет всякую цену. Из-за них зима превращается в пытку, весна — в болезнь, лето — в обузу, и только осень приносит облегчение.
Я вбираю в себя мир, разымаю его на части, вновь воссоздаю, придумываю новые методы, изобретаю опыты для проверки этих методов и великолепно провожу время.
И мне хотелось взять все это себе — точно так же, как хотелось поиграть с луной. А теперь предо мной распахнулся целый мир. Нет, не мир — вселенная. Даже мелочи стали для меня чем-то великим и захватывающе интересным.