— О чём задумался? — прощебетала Олеся, пристраивая свою голову мне на плечо, — Что-то не так?
— Всё так, — приобнял её я, — Просто после соития всякая тварь грустна бывает. Закон бытия.
… кто воевал, имеет право у тихой речки отдохнуть.
Разбудила. Вот всё-таки разбудила.
— Не пойду я никуда, — уже членораздельно произнес я, — Не хочу. Лучше расстреляй меня.
— И очень плохо! — назидательно произнесла Вика.
— Расстреляй хорошо, — предложил я, — Найми актёров, одень их в белогвардейскую форму, и пусть лощёный офицер с тонкими усиками, махнув перчаткой, крикнет: «Огонь». Он даже может обругать меня: «краснопузой сволочью».
В приёмной Зимина никакой суеты не было. Там как всегда царили тишина, покой, порядок и привычно ухоженная, не сказать — холёная Елиза Валбетовна.
— Никифоров, — как всегда в её голосе имелись нотки недовольства и не очень мягкой иронии, — Ты у нас прямо как Гвидон из сказки поэта Пушкина.
— В смысле — красив, молод и богат?
— В смысле — чуть что, а ты уже мухой здесь, — не стала повышать мою самооценку референт Зимина, – Примчался и давай жужжать.
Тьфу! Вот ты как тот пьяный, что до кочерёжки докопался, отчего та черна, да отчего гнута…
Если четкого понимания цели нет, то жизнь никогда не повернется к человеку улыбающейся стороной. Потому что даже ей, жизни, неприятно, если она ни о чем.
Мужчины по сути своей хаотичны, ими правят инстинкты и сиюминутные желания. Не всеми, разумеется, но подавляющим большинством — точно. А вот женщины — дочери порядка, и для них стабильность — признак того, что все идёт по намеченному плану. Ей, женщиной, намеченному. Других, собственно, быть и не может, ибо мужчины, по их мнению, неспособны к разумному и целесообразному планированию.
Выше головы не прыгнешь, ниже задницы не сядешь.
Вот мы все себя считаем стратегами, всё мы просчитываем, всё предусматриваем. Фигня. Чем многослойней план, чем тоньше расчёт, тем больше вероятность ошибки. Наши предки, люди неглупые, давным-давно изрекли: «Где тонко — там и рвётся». А у меня, по ходу, везде тонко было.
— Ты чего закажешь?
— Малый подарочный набор оптимиста, – я плюхнулся на стул. – Верёвку, мыло и табуретку.
— Где наша не пропадала.
— Везде ваша пропадала.
Вот и гадай, какой тут из чертей не самый рогатый, подумал я… Моя бы воля, всех бы перебил.
— Итак, — Верорг разжал кулаки и припечатал ладони к столу, — что ты хочешь за свои услуги?
— Щенка, саблю и барабан! — я активно похлопал ресницами. — И ещё пятьсот эскимо!
Как говаривала одна моя знакомая про занудных мужчин, до разума которых невозможно достучаться: «Мне проще ему дать, чем объяснить, почему я не хочу этого делать».
Слово не воробей — вылетит и нагадит так, что потом полгода разгребать это будешь.