В рутине гораздо больше от подвига, чем в убийстве слона боевого, сотен слонов боевых.
Интересный факт, никто еще не размышлял над различием ударов, а ведь как это важно. Пощечина, например, удивительная вещь. Не болезненна ведь, ну, если специально не постараться. Не болезненна, не опасна, и ничего лучше не запускает в людях механизм катарсиса. Если кулаком, ногой, в живот, ухо – как угодно – это уже нанесение увечий, боли, запугивание… пощечина – никогда не ради себя, ради того, кого бьешь, чтоб его отпустило – слезами прорвало и вычистило авгиевы конюшни его недо-сердца.
— Вы ищете ссоры?
— Безумно ищу! Пусть мы хотя бы в ссоре друг с другом поговорим!
Или я должен прославлять отца за то, что он меня любит? Но ведь это — только тщеславие, первородный грех всех художников, кичащихся своим произведением, даже если оно безобразно.
— Любовь есть борьба. Я буду бороться долго. До самого конца.
— Любовь — борьба? У меня нет ни малейшего желания бороться.
У меня все права быть недовольным природой, и, клянусь честью, я воспользуюсь ими. Зачем не я первый вышел из материнского чрева? Зачем не единственный? Зачем природа взвалила на меня это бремя уродства? Именно на меня? Словно она обанкротилась перед моим рождением. Почему именно мне достался этот лапландский нос? Этот рот как у негра? Эти готтентотские глаза? В самом деле, мне кажется, что она у всех людских пород взяла самое мерзкое, смешала в кучу и испекла меня из такого теста. Ад и смерть! Кто дал ей право одарить его всем, все отняв у меня? Разве может кто-нибудь задобрить ее, еще не родившись, или разобидеть, еще не увидев света? Почему она так предвзято взялась за дело? Нет, нет! Я несправедлив к ней. Высадив нас, нагих и жалких, на берегу этого безграничного океана — жизни, она дала нам изобретательный ум. Плыви, кто может плыть, а неловкий — тони! Меня она ничем не снабдила в дорогу. Все, чем бы я ни стал, будет делом моих рук. У всех одинаковые права на большое и малое. Притязание разбивается о притязание, стремление о стремление, мощь о мощь. Право на стороне победителя, а закон для нас — лишь пределы наших сил.
Самая большая ценность в жизни — материнство и оно при этом — великая жертва. Если материнство — воплощённая Жертва, тогда удел дочери — олицетворять Вину, которую никогда нельзя искупить.
— Мы с тобой живём в разных измерениях. Ты вошла в мою жизнь, как Гулливер в страну лиллипутов.
— Почему ты никогда не воспользуешься своей силой против меня?
— Потому что любить — значит отказаться от силы.
Да, кто ищет бесконечность, пусть закроет глаза!
Шум имеет одно преимущество. В нём пропадают слова.
Музыка — это отрицание фраз, музыка — это антислово!