— «Дамара, к тому времени, как ты получишь это, меня… в общем, без меня вам будет лучше. Я не тот муж, который достоин тебя, и мы оба знаем, что я — худший отец для Дилана. Я лишь надеюсь, что как только исчезну из вашей жизни, вы обретёте всё то, чего заслуживаете. Я люблю тебя, Дамара».
— Джон? Что происходит?.. О, боже!
— Твою мать, Дамара! Ты же должна была сейчас гулять с Диланом!
— Что… ты делаешь?!
— Так… Ничего. Вот и всё, думаю… Дамара, это ничего не значит. Всё в порядке, я в норме. Хорошо, да? Эй, тише-тише, иди ко мне.
— … Он не избегает тебя, Джон. Он просто немного напуган с последнего раза. Думаю, тебе стоит с ним поговорить.
— Да я и так уже напортачил.
— Всё можно исправить. Ты можешь исправиться, Джон.
— Как, Дамара? Как мне исправить то, что я натворил? Забыть всё, что видел? Оживить тех, кого убил? Когда теряешь душу, то теряешь её навсегда. И назад дороги нет.
— Так что — это всё? Ты сдашься?
— Я уже давно сдался.
— Эй.
— «Эй»?! Джон, ты сказал, что ушёл на три часа. А пропал на три дня!
— Где Дилан?
— Он уснул. Наконец-то.
— Снова кошмары?
— Каждую ночь. Как всегда, когда ты исчезаешь.
— Не начинай, Дамара! Я на службе, ясно? Дерьмо случается!
— Да? А я тут говорила с командором Хартли. И знаешь, что он сказал? Что ты временно отстранён.
— Ай, ну всё к хренам!
— Эй, ты куда намылился? Снова сбегаешь? Джон?… Сукин сын!..
— Время чем-то жертвовать, Джон. Время присоединиться к нам.
— Нет! Обелиски забрали тебя! Ты не Дамара!
— Твоя семья разбита, Джон. Нам нужна твоя жизнь — только она может восстановить нашу семью.
— Я здесь, чтобы завязать с этим. И я не собираюсь домой до те пор, пока не уничтожу каждого из вас, твари!
— Приди к нам. Воссоединись с нами.
— Они делали это с нами медленно, Джон. Знаешь, каково это — видеть, как твоё тело разрезают на части? Они, как патологоанатомы, вскрывали меня, ещё живую, от макушки до кончиков пальцев на ногах, выпуская из меня дух с каждым вдохом. Разрез за разрезом, лоскут за лоскутом.
— Какого чёрта здесь происходит?! Айзек, на связь!
— У тебя никого и ничего не осталось, Джон. Ни жены, ни сына, ни души, ни воли к жизни. Мы ждём тебя, Джон. Я припасла тебе здесь мягкое местечко. Иди к нам. Будь с нами.
— Что ты ищешь, Джон? Прощения? За то, что не был рядом? За то, что мы умерли? Но ведь это был не конец, да? Мы вернулись, а сейчас пришло твоё время присоединиться к празднику, Джон.
— Чёрта с два!
— Ну, так ты нашёл, чего хотел?
— Помнишь, ты как-то спросил, какого чёрта я забыл на этой дебильной планете?
— И?
— За то, что я сделал, меня ожидает расплата, Айзек. И я хочу лично убедиться, что этот долг будет погашен. Я эту кашу заварил, я её и расхлебаю.
— Правильно… С этим пора кончать.
— В любом случае сначала надо остановить Обелиски. Единственное, что пока держит меня на плаву — так это то, что моя дерьмовая жизнь ещё хоть кому-то может принести пользу. Всё, пора сваливать отсюда.
— Чёрт возьми, Карвер! Не делай этого!
— Но я должен положить этому конец!
— Ты погибнешь!
— А разве не это я заслужил? Если хочешь уйти — уходи, а я закончу то, что начал.
— Господи…
— Карвер, что случилось?!
— Она… чего-то хочет от меня, Айзек.
— Что-то хочет? Кто?
— Мне кажется, она хочет, чтобы я остался с ними… там.
— Что бы тебе ни привиделось — это иллюзия, дружище. Поверь мне.
— Я тебе нужен, да?! Я здесь, Дамара! Давай!
— Нет, только не это. Дилан?
— Эй, если увидишь нечто, чего там нет, дай мне знать, хорошо?
— Дилан, держись! Дилан!
— Вот дерьмо.
— Айзек?
— Кто ещё это мог быть? Мы что, весь день здесь будем торчать?
— А? Что?
— Мы в этом лифте уже пять минут. Не пора ли осмотреться на местности?
— Нет. Пошли.
— Ладно. Полагаю, некоторые вещи должны оставаться похороненными навсегда. Да, Карвер?
— Вот чёрт! Похоже, заклинило. Что теперь?
— А?.. Дилан, нет! Айзек, ты это видишь?!
— Мы видим то, что хотим видеть, Джон.
— Что?! О чём вы вообще? Айзек!
— Поспеши, Джон. Вечеринка ещё не началась.
— Ну и куда нас занесло?
— Тебе лучше знать — ты ж нас сюда завёл!
— Угу. Надо бы тут осмотреться. Идёшь?
— Само собой.
— Похоже, нам вон туда…
— Эй? Эй!
— Ты чего?
— Там была женщина… Может, нам стоит взглянуть?
— Тебе точно не померещилось?
— Это единственный путь, которым она могла пойти.
— Я не об этом спросил.
- 1
- 2