– Берти.
– Да, тётя Агата.
– Молодые люди, подобные тебе, которые призваны собой олицетворять будущее нации, приводят меня в отчаяние.
– Да, действительно…
– Эти огромные деньги, как бич. Ты ничего не делаешь, тратишь время на пустые развлечения. Ты – антиобщественное существо… Ты трутень, Берти… Тебя нужно женить.
— Понимаешь?
— В общем и целом.
— Дживс, я что-нибудь пропустил? Чафнеллы похожи на французскую армию, которая дошла до Москвы, но оказалось, что там в тот день выходной.
— Ваше сравнение уместно, сэр.
— Я знаю, что нам делать, Дживс. Нам нужно украсть этого ребёнка… Ты куда, Дживс?
— Извините, сэр, но условия моего контракта не позволяют мне заниматься преступной деятельностью.
— Похоже, он отверг все правила и решил пуститься во все тяжкие.
— Так часто бывает, сэр, когда вдруг ослабляют тяжесть родительского гнёта.
— Дживс, не мог бы ты сходить в кабинет сэра Уоткина-Бассета, там сейф такой небольшой…
— Нет, сэр.
— Ты жестокий человек, Дживс.
— Зато свободный.
— Как велики шансы, что Харольда укусит змея, Дживс?
— Полагаю, что они ничтожно малы, сэр. Но будучи близко знакомым с этим молодым человеком, смею утверждать, что опасность угрожает исключительно самой змее.
Не обращай внимания на то, что говорит девушка в гневе. Это как Шекспир — звучит страшно, но ничего не значит.
Мне как-то рассказывали об одном таком отвергнутом влюблённом. Девушка отказала ему. Он уехал за границу. Два месяца спустя девушка прислала телеграмму: «Возвращайся. Мюриел». Он сел писать ответ и вдруг обнаружил, что не может вспомнить её фамилию, поэтому вообще не ответил, и в дальнейшем жизнь его протекала вполне счастливо.
— Будь честен, Таппи. Помнишь, как ты сказал ей, что она похожа на болонку в новой шляпе.
— Да… Она была похожа на болонку, но это была не грубость, а конструктивная критика.
— Допустим, однажды, твоя т. Далия узнает из газет, что на рассвете следующего дня тебя поведут на расстрел.
— Такого не может быть. Я поздно встаю.
— Скажите ему, что я намерен свернуть ему шею.
— Свернуть шею? Хорошо. А если он спросит почему?
— Он знает почему. Потому что он мотылек, который играет на чувствах женщин и потом выбрасывает их как грязные перчатки.
— А разве мотыльки так делают?
Забавная вещь: когда ищешь иголку в стоге сена, найти её не удаётся, как ни старайся. но если тебе совершенно безразлично, пусть бы ты эту иголку никогда больше и не увидел, тогда стоит прислониться к стогу, и она тут же впивается тебе в бок.
Так-то он собой был парень что надо, снизу доверху, включая шею. Но выше — бетон.
— … мне показалось, будто тебе стало как-то не по себе, когда ты услышал о моей помолвке.
— Мне всегда как-то не по себе, когда близится время обеда.