Бен

— Иногда ты должен побыть наедине с самими собой и сесть в лужу одиночества.
— Но я не люблю садиться в лужу.
— Увы, друг никто этого не любит, но это жизненно необходимо.

За то, что ты сел в лужу одиночества, но ты не один.

Как ты мог так поступить? Ты же был героем. У меня твой плакат висел на стене. Что с тобой стало? Ведь главное – не слава, главное – помогать людям!

Некоторым можно объяснить только кулаками.

В мире огромное количество сараев, и мне кажется, все они ждут, когда я их сожгу. Будь то одинокий сарай на берегу моря или посреди поля. Попросту говоря, любому сараю достаточно пятнадцати минут, чтобы красиво сгореть. Как будто его и не было в помине. Никто и горевать не станет. Просто — пшик, и сарай исчезает. Я ничего сам не решаю. Просто наблюдаю. Как дождь… Дождь идет. Река переполняется водой. Что-то сносится течением. Дождь что-нибудь решает? Ничего…

Не нужно гадить там, где ешь.

У всего, что происходит, есть свои причины. У всего.

Даже у стен есть уши.

Не важно, как ты проведешь свою жизнь, твой ум защитит тебя лучше меча. Не давай ему тупиться.

— Так что теперь?
— Теперь мы начинаем сначала.

— Боже, что я позволил тебе сделать со мной?
— Сделать с тобой? Я ничего не «делал». Знаешь, это не выбор! Это тот, кто ты есть!

— Как дела, Кью? — спросил он.
Знаешь, мы тут катаемся, разбрасываем по всему городу дохлую рыбу, бьем окна, фотографируем голых пацанов, врываемся в деловой небоскреб в пятнадцать минут четвертого утра и все такое.
— Нормально, — ответил я.

– Нечёткость зрения – это нехорошо.
– Нет. Муравьи спёрли её линзы.
– Что за муравьи?
– Я забыла их спросить, спрошу в следующий раз.

– Blurred vision, that can’t be good.
– No. Ants carried away her contacts.
– What kind of ants were they?
– I forgot to ask them, but I will next time.

Ты знаешь, что бы хорошо смотрелось на твоём носу? Стойка!

— Ты слишком мала, чтобы донести меня…
— Я тебя перекатывала.