— Очень красивые.
— Так откровенно льстите.
— Ваши рисунки и правда хороши, раз даже мне они понравились. В смысле, у вас достаточно миленько вышла даже эта мерзейшая погань.
— Погань? Кто погань!? А что это значит?..
— Что мы вредители.
— Оу! Вредители!? Кто вредитель!? А это, что значит?
— Ну, типа мышей или крыс.
— Оу!!!
— Какой величественный горный кряж.
— Это пожилая дама в шляпке.
— Да-да, вижу, вот шляпа.
— Нет, это глаза.
— А еще щека.
— Это локоть.
— Ах да, локоть…
— Я думаю, что это место самое лучшее на свете.
— Что ж, а теперь оно стало еще лучше.
— Ну, что вы такое говорите…
— Она проста, очень красива и надежна.
— А, вы о калитке!
— Ну да.
— А я, почему-то подумала, что я, ну типа красивая…
— Нет-нет-нет. Я говорил не о вас, речь не о вас, точно не о вас. Не обижайтесь на меня, вы-то прекрасны и вы точно не калитка.
— Забор у вас и правда крепкий. Что, ждете инопланетных захватчиков?
— Мистер Хабард слёг, и мы не сможем показать вам те фермы сегодня.
— Надеюсь, ничего серьёзного?
— Боюсь, болезнь хроническая, рецидив раз в месяц, обычно после паба «Роза и корона».
— Земля здесь прекрасная, можно получить выгоду, построив дома.
— Да, но для фермеров она ценнее.
— Вы говорите как жительница озёр.
— Мне тут вообще с гостями везёт. Был мой брат Бертрам, потом мама.
— Вот так везение. Твоя мама — чудовище.
— Всё уже прекрасно. Мы с мамой пришли к взаимопониманию. Мы согласились друг друга не понимать.
— Я не понимаю, Беатрикс, как ты будешь платить за эту ферму?
— Я — писатель, мама, мои книги покупают.
— Наша дочь очень известна, Хелен. Кроме тебя все это знают.
Я смотрю, вы забросили право — что, решили вести честную жизнь?
Я взяла лодку, чтобы на закате выйти на озеро и посмотреть, как кормятся утки. Они издавали звуки, похожие на поцелуи. И я представила вас.
В редкие минуты одиночества я веду с вами мысленные беседы, а вчера даже напугала утку, когда объявляла вам о своей любви.
— Не превращай нас в злодеев, твоя мать предлагала тебе женихов, все — выгодные партии, но ты всех отклонила.
— Я знаю, я не могла быть настолько глупой, чтобы выйти замуж потому, что жених — выгодная партия или у него достаточно денег.
— Какую жизнь тебе обеспечит человек, у которого нет постоянного дохода?
— Эта тема закрыта раз и навсегда. А я сказала, что сделаю это!
— Норман Уорн — торговец, Поттеры не связывают жизнь с лавочниками.
— А мы кто? Папино богатство у нас от дедушкиных типографий. Мы — лавочники, мама. Если бы дедушка не избрался в парламент, мы жили бы в тени фабрик. Твоё наследство накоплено торговлей хлопком, насколько я знаю. Откуда у нас такое высокомерие? Мы — парвеню, мама, обычные выскочки.
— Мы с отцом не можем разрешить этот брак во имя твоего же блага, и не нужно оскорблений.
— Это не оскорбления, это — правда. Наша жизнь — притворство и светские притязания, сэр такой-то, леди такая-то, Норман Уорн — джентльмен с хорошими средствами, равный нам по положению, и я намерена выйти за него.
— Ты не выйдешь за него, если рассчитываешь получить наследство.
— Вы не лишили наследства Бертрама, после его свадьбы с дочерью торговца, к счастью, меня печатают, у меня есть свой доход, дискуссия окончена.
— Входи, папа. Почему как только возникает конфликт, она присылает тебя?
— Мама меня не посылала. Не выношу напряжённость в своём доме.
— Сэр, контролируйте своего клиента, нельзя так поддаваться эмоциям.
— Неужели?
— Она глупо упустила возможность заработать. Лучшая земля для застройки.
— Это место — рай для вдохновения, его нужно сохранять для будущих поколений, а не уничтожать, его надо беречь.
— Ваша точка зрения удручает.
— Прошу вас, сэр, я больше не расположена ваши лекции слушать, и, к счастью, не нуждаюсь ни в вашем одобрении, ни в чьём-то ещё.
— Это — музыкальная шкатулка. Папа подарил мне её на день рождения, он сам её разукрасил.
— Значит, ваш отец — тоже художник?
— Он мечтал быть художником, но семья не одобрила, он стал юристом. Смешно, но я никогда не слышала, чтобы он вёл какое-нибудь дело. Он ходит в клуб, но не в контору. Я не знаю, чем он занимается.