– Ну, и как новенький?
– Он… профессионал.
– То бишь он не херня по объявлению?
– А ты, Абдель, не промах в риторике!
Мы оба ампутировали свою память.
Он позволил мне катить свою коляску так, словно подставил костыль, на который я смог опереться. И я все ещё им пользуюсь.
Он изменил мою жизнь. А я его — нет. Или очень ненамного. В фильме все приукрашено, чтобы зрителю было легче погрузиться в мечты.
Жизнь казалась мне мультфильмом, где падаешь со скалы, расплющиваешься в блин и потом бегаешь, как ни в чем не бывало. Смерти не было. Страданий не было. В худшем случае на лбу вскочит шишка, а вокруг головы затанцует хоровод свечек. Оправиться можно от чего угодно — чтобы снова и снова совершать все те же ошибки.
А у меня нет слабых мест. Я обладаю даром полной непрошибаемости.
Иногда нужно попасть в чужой мир, чтобы узнать, чего не хватает в твоём собственном.
Так жаль разочаровывать столь убежденных людей, забальзамированных в собственных мнениях. Дивное зрелище!
Он был похож на меня больше, чем я сам.
Я научился быть вежливым, это экономит время.
— А статуя, вон там, похожая на статую свободы. Что она там делает? Почему она так подняла руку?
— Ловит сеть для своего мобильника…