Hell is empty and all the devils are here.
Ад пуст! Все дьяволы сюда слетелись!
(Ад опустел. Все демоны здесь.)
Пожалуй, ни одна пьеса великого английского драматурга и поэта эпохи Возрождения Уильяма Шекспира, оказавшего огромное влияние на развитие театрального искусства и мировой литературы, не вызывала такой критической разноголосицы, как представленная в настоящем издании «Буря». Что она такое? Каприз воображения, прихоть фантазии великого художника, игра утомленного ума, волшебная сказочка, написанная на скорую руку для придворных празднеств, или сказочная форма — лишь условность, за которой кроются содержание богатое и серьезное, идеи и проблемы не менее, если не более, значительные, чем в предыдущем творчестве Шекспира... Предлагается читателям включиться в вечный диалог о Шекспире и самим определить для себя глубину этой замечательной пьесы, исполненной чудесной поэзии.
Hell is empty and all the devils are here.
Ад пуст! Все дьяволы сюда слетелись!
(Ад опустел. Все демоны здесь.)
Вот так, подобно призракам без плоти,
Когда-нибудь растают, словно дым,
И тучами увенчанные горы,
И горделивые дворцы и храмы,
И даже весь — о да, весь шар земной.
И как от этих бестелесных масок,
От них не сохранится и следа.
Мы созданы из вещества того же,
Что наши сны. И сном окружена
Вся наша маленькая жизнь.
И небеса и землю
Зову в свидетели своей любви!
Коль правду говорю я — пусть они
Мое признанье счастьем увенчают;
А если лгу — пусть в беды обратят
Все радости, что мне судьба сулила!
Бескрайне, безгранично, беспредельно
Тебя люблю, боготворю и чту!
Все грешны, все прощения ждут.
Да будет милостив ваш суд.
Надежды нет! — вот в этом и надежда!
Ведь безнадежность и дает тебе
Такую величайшую надежду,
Что даже честолюбие робеет
И на нее взирает боязливо.
Не отвергайте сна. Он посещает
Так редко тех, кто горем удручен.
Сон — лучший утешитель.
О, если б знал ты, как мечту лелеешь,
Смеясь над ней. Чем дальше ее гонишь,
Тем ближе и настойчивей она.
Что тянет неудачников на дно?
Их собственная лень и трусость.
Те, кому жалко подать грош безногому калеке, охотно выложат в десять раз больше, чтобы поглазеть на мертвого индейца…
Так лжец, который приучил себя
Кривить душой, быть с истиной в разладе,
Подчас в свою неправду верит сам.
Ты не пугайся: остров полон звуков —
И шелеста, и шепота, и пенья;
Они приятны, нет от них вреда.
Бывает, словно сотни инструментов
Звенят в моих ушах; а то бывает,
Что голоса я слышу, пробуждаясь,
И засыпаю вновь под это пенье.
И золотые облака мне снятся.
И льётся дождь сокровищ на меня…
И плачу я о том, что я проснулся.
Здоров ли ты, мой светлый повелитель?
Позволь мне полизать тебе сапог,
А трусу этому служить не стану.