У кладбищенских кипарисов есть задачи вместо нас присматривать за мертвыми. Они уже привыкли. И они делают это вернее нас и с большим постоянством; и тихонько шумят ветвями в знак сострадания, когда матери преклоняют колена на могилах своих детей. Эти кипарисы, защищающие нас — это веера скорби.
Знаешь, меланхолия странная штука. Она кажется спокойной и даже приятной, но в глубине ее течет бурный поток, которому невозможно воспротивиться. Надо просто дождаться, пока он схлынет, и этим я занимался почти всю жизнь.
Когда так любишь жизнь, когда так безоговорочно в себя веришь, в те редкие моменты, когда эта вера подводит, ускользает, то начинаешь страдать, как проклятый.
Боттичелли страдает от ужасающих приступов меланхолии, время от времени он теряет всякий вкус к жизни. Это может стать опасным. Он постоянно соприкасается со смертью, думает о ней. И тебя он полюбил именно потому, что ты являешься воплощением жизни, той жизни и жизнерадостности, которой ему так не хватает…
В конечном итоге работа и успех пошли на пользу художнику. Он стал выглядеть лучше. Застарелая меланхолия, конечно, никуда не исчезла, но сменила черный цвет на более светлые тона. Или же он просто привык к ней. Успех окрыляет. Известность помогает справляться с болью, а порой наполняет жизнью.
Слава и счастье не всегда сопутствуют друг другу, успех не всегда означает счастье.
Дружба помогала жить, притупляла вечную печаль, успокаивала боль.
— Тот, кто не умирает, тот и не живет? Это все, что ты можешь сказать об этой небывалой несправедливости?
— Да, — грустно ответил Леонардо.
- 1
- 2