Мой гнев стал живым существом у меня в груди, эхом сердцебиения, которое успокаивало меня во сне и пробуждало меня.
Откровенно говоря, она была одной из лучших моих работ, даже если ее бездушность была очевидна только мне.
Не сейчас, говорила я себе с каждым мазком, с каждым движением, что я сделала за эти недели. Быстрая месть не поможет никому и ничему, кроме моей собственной разбушевавшейся ярости.
Если бы я рисовала этот двор так, как подсказывало мне мое нутро, то изобразила бы шипы, рвущие плоть, цветы, забирающие солнечный свет у растений, меньше их по размерам, и холмы, окрашенные в красный цвет.
Я использовал свою силу, до тех пор, пока она не стала дымом в моих венах, и потом в дело пошли навыки с моих иллирийских тренировок, пока размахивание щитом и мечом не стало всем, что я знал, что я мог пустить в дело против полчищ врагов.
Я всегда думал, что смерть будет похожа на мирное возвращение домой — как сладкая, печальная колыбельная, ведущая меня во что бы там ни было после.
Сейчас я думал, что колыбельная смерти не милая песнь, а гудение мух. Как если бы мухи и личинки были слугами Смерти.
Принц Дагдан исполнял каждое желание и приказ своего близнеца. Как если бы он был клинком, которым она владела, чтобы прорезаться через мир. Он наливал ей напитки, предварительно нюхая их. Он выбирал лучшие куски мяса из блюд и аккуратно клал их на ее тарелку. Он всегда давал ей отвечать, и никогда не смотрел на нее с сомнением в глазах. Одна душа на два тела. И то, как они смотрели друг на друга, будто в безмолвном разговоре, навел меня на мысль о том, что они были… возможно, они были ка я. Даэмати.
Аэлина махнула рукой в сторону коробок с вкусностями на столе.
— Ты привезла шоколад, теперь ты мой новый любимый человек.
— Ночь скоро, я проберусь сюда, и мы могли бы вместе поесть шоколадные конфеты, пока меня не вырвет.
— Мы такие изысканные, благородные дамы.
Свет и тьма. Жизнь и смерть. А к чему принадлежу я?
Любимые тобой люди — всего лишь орудия, которые обязательно будут использованы против тебя.
— Принц, у нее не осталось надежды. Никакой надежды в сердце. Помогите ей. Если не ради нее самой, то ради ее… грядущих свершений. Они коснутся всех, включая и вас.
— Это каких же? — решился спросить Рован.
Эмрис не дрогнул под его взглядом.
— Она построит мир, который будет лучше нынешнего, — прошептал старик.
Я — Селена, сильная, дерзкая, смелая. Мне неведомы страх и уныние. Я — Селена. Меч, заточенный самой Смертью.
Я Селена Сардотин. Я не буду бояться.
Когда ты поймешь, я хочу, чтобы ты помнил, что для меня нет никакой разницы. Мои чувства к тебе никогда не изменятся. Я выбираю тебя. Я всегда буду выбирать тебя.