Полмира молится, чтобы получить то, чего они заслуживают, а полмира – чтобы не получить по заслугам.
То, что вчера был день, ещё не значит, что он будет завтра.
Вот она, ошибка в генеральном плане Воша: если нас не убить сразу, те, кто останется, не будут слабаками.
Останутся только сильные, те, кого согнули, но не сломали.
Я ошибался, когда говорил, что был и тем и другим. Так не бывает. Теперь я это понял. Я должен сделать свой выбор.
Это безнадёжно. Это глупо. Это самоубийство. Но любовь – это оружие, против которого они бессильны. Они знают, как ты думаешь, но они не знают, как ты чувствуешь.
Нельзя полагаться на удачу. Иные отучили меня верить в удачу.
Но можно ли довериться любви?
— Тебе обязательно что-то делать? Чтобы почувствовать себя человеком?
Эван смотрит на меня как-то странно и задаёт вопрос, над которым я ещё долго думаю после его ухода:
— А тебе разве нет?
Я научу тебя любить смерть. Я выну из тебя горе, вину, жалость к себе и наполню ненавистью, коварством и жаждой мести. Здесь я приму мой последний бой, Бенджамин Томас Пэриш. И ты будешь моим полем боя.
Как уничтожить около четырёх миллиардов человек за месяц?
Птицы.
Сколько птиц на Земле? Будете гадать? Миллион? Миллиард? А триста миллиардов не хотите? Это примерно семьдесят пять на мужчину, или женщину, или ребёнка, которых не уничтожили две первые волны.
На каждом континенте тысячи видов пернатых. Птицы не знают границ. А ещё они постоянно гадят. Они гадят пять-шесть раз в день. То есть с неба каждый божий день падает больше триллиона маленьких реактивных снарядов.
Трудно изобрести более эффективную систему распространения вируса с процентом смертоносности девяносто семь.
Возможно, последний человек на Земле умрёт не от голода, не от того, что ему больше негде будет прятаться, и его не сожрут дикие звери.
Возможно, последнего выжившего убьёт последний выживший.
Он потерял надежду, а это убивает задолго до наступления смерти.
Когда не знаешь, что делать, лучше не делать ничего. Притвориться мертвой. Выбор опоссума.
… или человек контролирует свой аппетит, или аппетит контролирует его.
— Что ты сейчас делаешь? — спросил он.
— Ничего, сэр.
— Извини меня, но ведь ты мог бы делать это практически в любом месте?
— Да, сэр. Я… Я буду это делать, сэр.
— Что? Что ты будешь делать?
— Ничего… Я буду ничего не делать в каком-то другом месте.
Может быть, мужчины и более сильный пол, но женщины сделаны из гораздо более крепкого материала!