— Но нет ничего более глубокого, чем создание чего-то из ничего. — Её симпатичное лицо стало суровым. — Подумай над этим, Кэт. Именно так поступает Бог — или мать. Нет ничего более опьяняющего, чем создание чего-то из ничего. Создание чего-то из себя самой.
Мне же нужен мозг, который гуляет на воле, понимаешь? Мне нужно думать. Если я не буду думать, то кем я стану?
Критики — это паразиты. Они живут за счет творчества других. Они ничего не приносят в наш мир. Они как те ненормальные женщины, которые крадут младенцев на парковках в супермаркетах. Ничего не могут – ни делать, ни учить, а критиковать — всегда пожалуйста.
Вид у него был такой, будто в заднем кармане джинсов он держит свидетельство об освобождении из тюрьмы. С таким видом женщина тебе всё простит. И даже станет и дальше прощать то за одно, то за другое.
Каждой женщине хочется, чтобы мужчина любил и её душу, не только тело.
… когда получаешь деньги за то, что ничего не делаешь, то всё время помнишь, что ничего не делаешь, – ответил Линкольн. – А для этого энергии нужно гораздо больше, чем кажется. Я вот всё время чувствую усталость.
… надо говорить «я тебя люблю», когда любовь переполняет тебя так, что молчать просто нельзя.
Время и деньги – он вечно слышал жалобы, что ни того ни другого не хватает, а у него самого и того и другого было хоть отбавляй. Мало чего было такого, что Линкольн хотел бы, да не мог себе позволить. Да и чего он на самом деле хотел? Покупать новые книжки, когда они выходят в твердой обложке. Заказывая обед, не прикидывать, сколько там у него в кошельке. Может, кеды новые купить. Не было ничего такого, чего бы он хотел и для чего не нашел бы свободной минуты. Нет, ну правда – из-за чего ему расстраиваться? Чего ещё хотеть? Ив точно сказала бы: «Любви и цели». Любви… Цели… Ни то ни другое ни за что не запланируешь. Они находятся – и всё. А если не находятся? Что же, всю жизнь теперь за ними рыскать? Всю жизнь дожидаться счастья?
– Пойдем ко мне, – прошептал он в ответ.
– В твой притончик?
– Да, так все называют мою комнату.
– Ох! – вздохнула Кэт. – Я же говорила тебе. Это чересчур… Твой дом. Твоя комната. Мы зайдем туда, а там будет кровать. И меня стошнит от волнения.
– И желания?
– В основном от волнения.
— Если ты безумна, это нормально, — нежно сказал он.
— Ты даже не знаешь…
— Мне и не надо. Я на твоей стороне.
– Если ты выйдешь из-под контроля, – сказала Рен, – я не брошу тебя.
Я не сильна в отношениях. Мальчики и девочки. Человек и человек. Я никому не доверяю. Ни одной душе. И если меня кто-нибудь заботит, то я знаю, что вскоре он устанет и сбежит.
— Одна ты не будешь… никогда, — вздохнула Рен. — В этом весь чертов смысл сестры-близняшки.
— Если ты улыбаешься всем, — сказала она, — как мне почувствовать, когда ты улыбаешься мне?
- 1
- 2