Патрик Несс. Жена журавля

За моей спиной четверть века фальстартов и подглядываний в чужие окна — и полные непонятки, как же пробраться на этот сраный праздник жизни. И главное, как там остаться.

1
0
1

— Ладно, я перестаю умолять тебя не реветь. Возможно, эти слезы тебя исцеляют.
— Только не эти. Это слезы злости.
— Ну что ж, милая, если тебе это поможет, я твой друг навсегда.
— Ох, пап. Ты же знаешь, что это не считается.

0
0
0

Она не плакала, когда он ушел, не злилась и не тосковала. Просто смотрела, как на телеэкране празднично одетые люди проживают свои праздничные жизни. И лишь когда пришла пора выключить всю эту дребедень и пойти к черту спать, — вот тогда она и расплакалась.

1
0
1

Аманда откинулась назад — без обеда, без кофе, без сил, — и вновь на глаза наворачивались слезы, слезы ярости, оттого что весь мир, похоже, разваливался на части, причем безо всякой на то причины, хотя ничего на свете не изменилось, кроме разве какой-то мелочи, которую она даже не смогла бы назвать, но которая отняла у нее то, что она считала собственной жизнью, и зашвырнула все это на высоченную гору, чтобы ей пришлось карабкаться туда — и в итоге обнаружить, что впереди лишь очередная гора, еще выше, и так с ней будет всегда, пока она жива на этом гребаном белом свете, и если это действительно так, то какой вообще в этом смысл — да и есть ли он, черт бы его побрал?

2
0
2

Вот этого я никогда не пойму. Неспособность людей видеть себя отчетливо. Видеть то, чем они являются на самом деле, а вовсе не то, на что они боятся походить или, наоборот, походить мечтают. Почему вам никогда не хватает того, кто вы есть?

6
0
6

Я думаю, быть человеком — значит сильно к чему-то стремиться. Сильно чего-то желать. Сильно в чем-то нуждаться. И почти всегда это есть в нас. Такая разновидность яда, который отравляет все вокруг.

2
0
2