Оскар Уайльд. Тюремная исповедь

У двух человек различного культурного уровня интересы могут быть общими в одном-единственном случае — если это интересы того, чей уровень более низок.

Самое страшное не то, что эта жизнь разбивает сердце – сердца создаются, чтобы быть разбитыми, — но то, что она обращает сердце в камень.

… Тебе удалось заполонить всю мою жизнь, и ты не нашел ничего лучшего, как разбить ее вдребезги.

Отбросить то, что ты пережил, — значит положить конец своему собственному совершенствованию.

Я охотнее сказал бы — или услышал о себе — другое: я был настолько типичным сыном своего века, что в своей испорченности, и ради этой испорченности, обратил все доброе в своей жизни во зло, а все дурное — в добро.

Все на свете, чтобы стать истиной, должно сделаться религией.

Желание в конце концов превратилось в болезнь или в безумие — или в то и другое сразу.

… каждый, как бы он ни был велик или ничтожен, может погибнуть лишь от собственной руки.

Для меня ценно только то, что человек находит в самом себе, — остальное не имеет ни малейшей цены.

Я сказал тебе, что высказывать правду — мучительно. Обречь себя на вынужденную ложь — много хуже.

И помни, что сентиментальный человек всегда в глубине души — циник.

Человеку ни к чему обнажать свою жизнь перед миром.

Я умею быть совершенно счастливым наедине с собой.

Все дурное в искусстве — следствие благих намерений.

Можно взвесить на весах солнце, измерить ход луны и нанести на карту все семь небесных сфер, звезда за звездой, но все еще не познать самого себя.