От добра люди становятся хуже. Свинеют. А когда людям плохо, то они становятся лучше.
Олег Михайлович Куваев (1934–1975) – полярный геолог, геофизик, писатель и путешественник, предпринявший несколько очень сложных самостоятельных маршрутов, в том числе в поисках легендарной «серебряной горы» и полумифического медведя в глухих долинах Анадырского нагорья. Роман «Территория» – самое известное произведение Куваева, выдержавшее десятки изданий, дважды экранизированное и переведенное на многие языки. Разведка промышленного золота на Чукотке в 1950-е гг. – лишь одна из тем романа. Более того, слово «Чукотка» в романе не упоминается ни разу. Автор называет Территорию изобретенной им страной – «и пусть каждый ищет ее где желает». Территория – это место, где обретают не только золото, но и высший смысл своего существования на земле; где сильным и мужественным людям дано познать «красоту и грубость реального мира»; где, вступая в яростное противоборство с природой, живут так, «как положено жить мужчине и человеку».
Автор:
… Иметь раскалённый мозг, вырабатывать идеи и тут же согласовывать их с принудительной силой реальности. В просторечии это называется мудростью.
…Если была бы в мире сила, которая вернула бы всех, связанных с золотом Территории, погибших в маршрутах, сгинувших в «сучьих кутках», затерявшихся на материке, ушедших в благополучный стандарт «жизни как все», — все они повторили бы эти годы. Не во имя денег, так как они знали, что такое деньги во время работы на Территории, даже не во имя долга, так как настоящий долг сидит в сущности человека, а не в словесных формулировках, не ради славы, а ради того непознанного, во имя чего зачинается и проходит индивидуальная жизнь человека.
День сегодняшний есть следствие дня вчерашнего, и причина грядущего дня создается сегодня. Так почему же вас не было на тех тракторных санях и не ваше лицо обжигал морозный февральский ветер, читатель? Где были, чем занимались вы все эти годы? Довольны ли вы собой?..
«Думать до конца никогда нельзя, — решил Жора Апрятин. — Надо где-то быть ограниченным человеком. Веруй в свою работу. Дальше не думай. Вот успех полноценной личности». Таков печальный итог.
Мысль о том, что добро к людям ведет к их же освинению, была ему очень неприятна. Какая-то безысходная мысль. По опыту армии, по опыту тюремной жизни Салахов знал, что излишняя строгость так же озлобляет людей. «Значит, ни добром, ни страхом нас не возьмешь, — думал он. — Но должен быть какой-то подход. Должна же быть открытая дверь…»
И вдруг Салахов остановился. Ответ, найденный им, был прост, очевиден. Среди множества человеческих коллективов есть, наверное, только один, который твой. Как в армии своя рота. Если ты нашел его — держись за него зубами. Пусть все видят, что ты свой, ты до конца с ними. И что у тебя все на виду. Одна крыша, одна судьба, а об остальном пусть думает государство.
Смерть — лишь переход из мира биологического в мир минералов. Таково преимущество нашей профессии, смерть не отъединяет, а объединяет нас с ней.
— Если вы, Баклаков, поверили хоть единому слову, сказанному на техсовете о вас, я уволю вас по статье дураков. Начальник партии обязан верить только себе и природе.
С годами Баклаков пришел к выводу, что этой странной фразой Чинков хотел оберечь и наставить его. Охранить его от самоуверенности, но оставить веру в себя. «Верь себе и природе». Чем дальше шли годы, тем больше Баклаков убеждался в справедливости фразы Чинкова.
— Для всякого человека одна религия: не дешеви, не лукавь, не пижонь, работай, — ответствовал Жора.
— Каждый человек как консервная банка. Но ключ от банки спрятан внутри — с комической серьёзностью вздохнул Гурин.
— Ножиком можно открыть.
— Правильно. Взрезать ножиком, вынуть консервный ключ и с другого конца открывать нормально. Примета эпохи — носки одевать через уши.
— Эпоха-то в чём виновата?
— В том, что она существует сейчас. Все эпохи были в этом виноваты. Примета эпохи — носки надевать через уши.
Сила пророков в их моральной уверенности. Нельзя сейчас прятаться за мелочи. Он должен дать основу. Детали будут потом.