Когда так беспокоишься, трудно мыслить ясно, замечать детали. Он любит тебя. Когда тебе больно, ему тоже больно.
Уж лучше ругаться с тобой, чем ладить с кем-то другим…
Я знаю, что хочу тебе сказать, — произнес он, теперь уже спокойнее. — Что я хочу для тебя сделать, хотя не уверен, правильно ли я поступлю в обоих случаях. Но я также знаю, что дело не во мне — просто все, что причинят тебе боль, затягивает и меня. А это… об этом можно и потом поговорить. Просто тебе нужно разобраться, покончить с этим. Я это знаю. Мира тебе поможет. Она поможет нам обоим.
Молчи и не говори мне, что ты всего лишь здраво смотришь на вещи. Ты попала в невыносимую ситуацию, стараешься спасти чужие жизни, пока часть твоей собственной разрывает тебе сердце. Это невыносимая ноша, и я пытаюсь тебе хоть как-то помочь, утешить, несмотря на то что ты отказываешь и мне, и себе.
Надо уметь брать на себя управление задолго до того, как остальные начинают об этом задумываться. И если играешь не на своем поле, наносить удар первым.
— Впрочем, это неважно, — осеклась она.
— Все детали важны, — возразила Ева.
Планируешь трахаться, покупаешь кружевные трусики.
Внутри она кричала, как раненый зверь, но не давала звуку вырваться наружу.
Некоторые барыги за наркоту натурой берут — но это бизнес, это за измену бы не считалось. Секс — это бизнес.
Временами для получения желаемого результата приходится работать на два фронта — и сводить все вместе на третьем.
— Как сказали бы здесь, это не первое ее родео.
— Да, — согласилась Ева. — Она не первый год в седле.
Каждое дело — совсем другое, и над каждым мы работаем по-своему. Но работаем, делаем свою работу и идем на риск, если она того требует. Вот и все.