Много хорошего было бы на свете, так его и за хорошее не считали бы.
Рассказом «Макар Чудра» начинается романтический период в творчестве крупнейшего мастера слова, основоположника прозы ХХ века. Этому же небольшому произведению мы обязаны тем, что в русской литературе появился писатель Максим Горький (1868—1936). Опубликовав рассказ в 1892 году в одной из тифлисских газет, он впервые подписался псевдонимом, под которым прославился не только на родине, но во всем мире. Цикл романтических сочинений, в который входят также «Старуха Изергиль», «Челкаш» и другие рассказы, стихотворения в прозе «Песня о Соколе» и «Песня о Буревестнике», сразу привлек внимание критиков недюжинным талантом автора, возвышенным духом повествования, своеобразием слога и композиции. В то время Горький писал Чехову: «Право же, — настало время нужды в героическом: все хотят возбуждающего, яркого, такого, знаете, чтобы не было похоже на жизнь, а было выше ее, лучше, красивее. Обязательно нужно, чтобы теперешняя литература немножко начала прикрашивать жизнь, и, как только она это начнет, — жизнь приукрасится, то есть люди заживут быстрее, ярче». Этот пафос мужества и непоколебимой веры в правоту своей мечты и сегодня покоряет сердца читателей.
Автор:
Вот какое дело, товарищи: смотрел в свое сердце этой ночью и не нашел места в нем старой вольной жизни моей. Радда там живет только — и все тут! Вот она, красавица Радда, улыбается, как царица! Она любит свою волю больше меня, а я её люблю больше своей воли, и решил я Радде поклониться в ноги, так она велела, чтоб все видели, как её красота покорила удалого Лойко Зобара, который до неё играл с девушками, как кречет с утками. А потом она станет моей женой и будет ласкать и целовать меня, так что уже мне песен петь вам не захочется, и воли моей я не пожалею! Так ли, Радда? — Он поднял глаза и сумно посмотрел на неё. Она молча и строго кивнула головой и рукой указала себе на ноги. А мы смотрели и ничего не понимали. Даже уйти куда-то хотелось, лишь бы не видеть, как Лойко Зобар упадет в ноги девке — пусть эта девка и Радда. Стыдно было чего-то, и жалко, и грустно.
Какому дьяволу нужно, чтобы люди горе горевали? Кто это любит слушать, как стонет, разрываясь от горя, человеческое сердце?
Ты славную долю выбрал себе, сокол. Так и надо: ходи и смотри, насмотрелся, ляг и умирай — вот и всё!
Которые умнее, те берут что есть, которые поглупее — те ничего не получают, и всякий сам учится…
Смешные они, те твои люди. Сбились в кучу и давят друг друга, а места на земле вон сколько… И все работают. Зачем? Кому? Никто не знает. Видишь, как человек пашет, и думаешь: вот он по капле с потом силы свои источит на землю, а потом ляжет в нее и сгниет в ней. Ничего по нем не останется, ничего он не видит с своего поля и умирает, как родился, — дураком… Что ж, — он родился затем, что ли, чтоб поковырять землю, да и умереть, не успев даже могилы самому себе выковырять? Ведома ему воля? Ширь степная понятна? Говор морской волны веселит ему сердце? Он раб — как только родился, всю жизнь раб, и все тут!
Долго не стой на одном месте — чего в нем? Вон, как день и ночь бегают, гоняясь друг за другом вокруг земли, так и ты бегай от дум про жизнь, чтобы не разлюбить ее.
Разве ты сам – не жизнь? Другие люди живут без тебя и проживут без тебя. Разве ты думаешь, что ты кому-то нужен? Ты не хлеб, не палка, и не нужно тебя никому.
Привяжет она тебя к себе чем-то, чего не видно, а порвать — нельзя, и отдашь ты ей всю душу.