— Опиши его.
— Высокий. Высокий и чересчур худой. И добродушный. Немного похож на жука-богомола, только не на хищного. Такой, знаете ли, приятный и дружелюбный богомол, который вместо охоты на других насекомых занялся теннисом.
Там, где вам не помогут ни полиция, ни дипломированный психиатр, ни кембриджский профессор, вступает в действие детективное агентство Дирка Джентли – крупнейшего специалиста по бракоразводным процессам, пропавшим кошкам и пришельцам из иных миров.
Кто, как не он, даст ответ на сложнейшие вопросы современности: Что общего у кошки и Кольриджа с квантовой механикой и кушеткой в стиле «Честерфилд»? Может ли покойник подать в суд за клевету? И действительно ли в подсознании каждого из нас живет гений, готовый справиться с любой задачей – даже с той, что на первый взгляд кажется неразрешимой?
Ведь вы не дурак, Чьелли, надо отдать вам должное, однако повторяете ошибки всех умных людей: считаете всех остальных дураками.
Именно благодаря дистанции между антипатией и желанием прикончить кого-нибудь половина рода человеческого продолжает здравствовать и наслаждаться жизнью.
Если бы Вселенная из-за каждого сомнения в том, что на ней произошло, оказывалась на грани гибели, она не просуществовала бы дольше одной пикосекунды. А таких случаев было немало. Она как человеческое тело. Несколько порезов и ушибов не способны нанести Вселенной серьезного ущерба. Даже хирургическое вмешательство, если оно сделано умелыми руками. Парадоксы для нее — не более чем шрамы. Время и пространство сами врачуют себя, а люди помнят лишь версии событий. Но это отнюдь не означает, что, столкнувшись с парадоксом, вы не будете удивлены теми или иными странностями, но если вы станете утверждать, что такое никогда не случалось с вами в вашей жизни, тогда я не знаю, на какой планете вы жили. Могу лишь сказать, что только не на этой.
Дело в том, что человеческая память с годами не становится богаче, из нее многое просто выпадает. Так что, как видите, разница между человеком моего возраста и вашего не в том, насколько много он помнит, а в том, насколько много он забыл. В конце концов даже забываешь, что именно ты забыл, а потом забываешь вообще, что ты когда-либо что-то помнил, и уже не помнишь, что только что сказал.
Мейсон бросил на него еще один из своих мрачных взглядов, которых у него был целый набор: от очень мрачных и угрюмых, как туча, до разной степени мрачно-скептических и мрачно-усталых или же снисходительно мрачноватых, которыми он обычно оделял, как гостинцами, своих детей в их дни рождения.
В обязанности Электрического Монаха входило верить во всё, во что положено верить людям, и, таким образом, освобождать их от этой становящейся все более обременительной необходимости.
Не спрашивайте меня, почему работает телефон, если мы в далёком прошлом Вселенной. Этот вопрос уместно задать Британской телефонной компании.
— Это альма-матер Кольриджа и сэра Исаака Ньютона, который придумал кошкин лаз.
— Что? — переспросил Ричард.
— Хитроумнейшее изобретение, простое и гениальное. Лаз для кошки в двери туалета…
— Да, — сказал Ричард, — и ещё такую безделицу, как закон всемирного тяготения.
— Тяготения… — Дирк пренебрежительно пожал плечами. — Да, и это тоже. Хотя это всего лишь открытие того, что лежало на поверхности. Оно так и просилось в руки, бери открывай.
Удивление, которое испытал Гордон Уэй от своей внезапной смерти, не идет ни в какое сравнение с тем, что последовало дальше.