Казалось, что дом пустил себе пулю в лоб, как и его отчаявшийся владелец.
Чарлз Диккенс (1812-1870) — один из величайших англоязычных прозаиков XIX века. «Просейте мировую литературу — останется Диккенс», — эти слова принадлежат Льву Толстому.
Большой мастер создания интриги, Диккенс насытил драму «Холодный дом» тайнами и запутанными сюжетными ходами. Вы будете плакать и смеяться буквально на одной странице, сочувствовать и сострадать беззащитным и несправедливо обиженным — автор не даст вам перевести дух.
… наивность очень идёт к детскому платьицу с широким кушаком и нагрудничку, но как-то не вяжется с румянами и жемчужным ожерельем.
Для гордых натур, пожалуй, нет ничего более нестерпимого, чем гордость других людей.
Всё, что приходит в голову дедушке мистера Смоллуида, является туда в виде личинки и навсегда остаётся личинкой. За всю свою жизнь он не вырастил ни одной бабочки.
Век, стремящийся к равенству, не благоприятствует хорошему тону. Он способствует вульгарности.
Кто ненадёжен в одном, тот ненадёжен во всём. Ни разу не встречал исключения.
Кресла и столы, говорил он, предметы утомительные, ибо они всегда одинаковы и выражение у них не меняется — тупо уставятся на тебя и смотрят, так что даже неприятно становится, а ты на них смотришь столь же тупо.
Для продления дней надо красть у ночей, хоть по два-три часа, дорогая!
… Большой свет — всего лишь крошечное пятнышко. В нем много хорошего; много хороших, достойных людей; он занимает предназначенное ему место. Но все зло в том, что этот изнеженный мир живет, как в футляре для драгоценностей, слишком плотно закутанный в мягкие ткани и тонкое сукно, а потому не слышит шума более обширных миров, не видит, как они вращаются вокруг солнца. Это отмирающий мир, и порождения его болезненны, ибо в нем нечем дышать.
Возможно, что мистер Джеллиби человек выдающийся, но он, так сказать, растворился, растворился в более блестящих качествах своей супруги.
«Уйдите прочь и позовите миссис Раунсуэлл!» — ибо он знает, что в критических случаях никто не сумеет так поддержать его достоинство, как она.
— Нам кажется, — проговорила я нерешительно, — что, пожалуй, ей лучше было бы начать со своих домашних обязанностей, сэр; ведь если их выполняешь небрежно и нерадиво, то этого не искупят никакие другие заслуги.
Люди, занимающиеся благотворительностью, делятся на два разряда: одни ничего не делают, но поднимают большой шум, а другие делают большое дело, но без всякого шума.
… Он лишь потому пришел к этому выводу, что никогда не умел самостоятельно разобраться в своих способностях и, лишенный руководства, увлекался всяким новым предложением, радуясь возможности избавиться от тяжелой необходимости думать.
Когда ему нечего делать, он может размышлять о своей знатности. А как это приятно, когда то, о чем размышляешь, неистощимо!
- 1
- 2