Я — отклонение в системе, но система должна отклоняться, чтобы эволюционировать.
Никто не говорит так робко, неловко и неуверенно, как я.
Ни у кого нет моей бесконечной слабости.
Ни у кого нет моей врождённой скромности.
Потому что чувства заменяют мне ум.
Меня не отягощают ни знания, ни информация.
Только интуиция, витающая в воздухе, направляет меня.
И я не знаю, откуда эта интуиция.
И не хочу знать.
Этот многомиллионный город занимает на поверхности земли всего два квадратных метра! Его жильцы — самые трудолюбивые существа в мире!
Их умение подчиняться правилам — мечта любого диктатора!
Их интеллекту можно только позавидовать!
Они — муравьи!
И они живут среди нас.
Или это мы живем среди них?
Чья цивилизация окажется жизнеспособнее?
Автор:
Выбор твоего противника определяет твою стоимость.
Тот, кто сражается с ящерицей, становится ящерицей.
Тот, кто сражается с птицей, становится птицей.
Тот, кто сражается с клещом, становится клещом.
Выходит, что тот, кто сражается с богом, становится богом?
Люди ломают головы, почему Бог так поступает, а на самом деле это какой-нибудь несмышлёный ребёнок развлекается от нечего делать!
Самый важный момент — это наше настоящее, так как мы можем действовать только в настоящем. А если мы не занимаемся своим настоящим, мы можем потерять и своё будущее.
Самый главный поступок — это суметь отстоять сегодняшний день. Если бы королева не убила воина, который хотел убить её, то она была бы мертва. Что до счастья, она поняла это после битвы: счастье — это жить и просто ходить по Земле.
Просто дорожить настоящим.
Завоёвывать сегодняшний день.
Просто ходить по Земле.
Вот три великих рецепта жизни, данный королевой Гумм-гум-ни.
Рассвет. Сегодня утром 24-й снова вглядывается в туманный горизонт.
Солнце, вставай.
И солнце повинуется ему.
Мы хотим, чтобы другие приняли нас, а сами себя принять не хотим.
Это китайская притча.
Как-то раз двое монахов гуляли по саду даосского монастыря. Вдруг один из них увидел на их пути ползущую по земле улитку. Второй монах, его духовный брат, по недосмотру чуть было не раздавил ее, но первый монах вовремя его остановил. Он нагнулся и поднял животное. «Смотри, мы чуть не убили эту улитку. А ведь это животное представляет жизнь и через нее Дао, которому надо следовать. Эта улитка должна жить и продолжать циклы реинкарнации». И он осторожно выпустил улитку в траву. «Глупец! — рассердился другой монах. — Спасая эту никчемную улитку, ты подвергаешь угрозе грядки с салатом, которые выращивает наш садовник. Ради спасения жизни какой-то улитки ты уничтожаешь труды одного из наших братьев».
За их спором с любопытством наблюдал третий монах, который оказался поблизости. И поскольку они не могли прийти к согласию, первый монах предложил: «Давай обратимся с этим вопросом к нашему настоятелю, он мудрый, пусть он и решит, кто из нас прав», — и они отправились к настоятелю, с ними отправился и третий монах, которого заинтересовал этот спор. Первый монах рассказал, как он спас священную жизнь, которая вмещает тысячи будущих или минувших существований. Настоятель слушал, кивая головой, потом объявил: «Ты прав, так и надо было поступить». Второй монах возмутился. «Как же так? Разве хорошо спасти улитку, которая обгладывает овощи? Улитку надо было раздавить, и спасти огород, который каждый день дает нам вкусную пищу!» Настоятель выслушал, кивая головой, и сказал: «Это верно. Так и надо было поступить. Ты прав». Тогда третий монах, который до сих пор молчал, возмутился: «Но их точки зрения противоположны! Разве оба они могут быть правы?» Настоятель долго смотрел на него. Потом покачал головой и сказал: «Это верно. И ты тоже прав».
Я боюсь крестьян, священников и солдат, я боюсь докторов и больных, я боюсь тех, кто желает мне зла, и тех, кто желает мне добра. Мы разрушаем все, к чему прикасаемся. Мы оскверняем то, что нам не удается уничтожить. Ничто не укрывается от нашего неугасимого стремления все изуродовать. Я уверена, марсиане не прилетают к нам потому, что мы их пугаем; они робкие, они боятся, что мы сделаем с ними то же, что с окружающими нас животными, да и сами с собой. Я не испытываю гордости от того, что я человек. Я боюсь, я очень боюсь себе подобных.
В жизни мы всегда одиноки и чем раньше это осознаем, тем лучше будет для нас.
Победа не учит так, как может научить поражение.
Безумие — это свирепый лев, заключенный в черепе каждого. И нечего с ним воевать. Его достаточно обнаружить и приручить. Но с собственным безумием, как с любым мощным источником, есть риск заиграться: иногда разъяренный лев может напасть на того, кто его приручает.
Что такое боюсь? Это желание не находиться в ситуации, которой не можешь управлять.