Андрей Михайлович Столяров - цитаты из книг автора

Человек так уж устроен, что помимо обеспеченного существования ему нужно что-то еще. Ему требуется нечто большее, чем просто жизнь, нечто такое, что имеет оттенок высокого смысла. Ведь не для того же он является в мир, чтобы только есть, пить, спать, размножаться, болеть, стариться, умирать. Ему еще надо поднять лицо и вдруг увидеть над собой небо, полное звезд. И еще ему надо закрыть глаза и вдруг ощутить внутри себя непреложный закон. И внезапно, в проблеске откровения осознать, что это одно и то же. Иными словами, человек лишь тогда чувствует себя человеком, когда его личное бытие сопряжено с трансцендентным, когда на жизни лежит отсвет предназначения, когда через мелочи и случайности, загромождающие существование, сквозит вечность.

Взошло солнце науки, открылись необыкновенные перспективы. Скоро — мир во всем мире, преображение, счастье! И ведь никто ни сном, ни духом не вспомнил, что вслед за богами на землю приходят демоны. Вслед за христианством – крестовые походы и инквизиция, вслед за мечтами о равенстве — страх, эпоха большого террора. Изнанка всякого света — тьма. Город Солнца всегда превращается в место принудительного заключения.

Политическая позиция у него была очень простая. Лично ему тоталитарность советской власти никогда не мешала. Ведь любой власти, сколь бы сладкоречива на посулы она ни была, в действительности не требуются ни писатели, ни поэты, ни художники, ни композиторы: история однозначно свидетельствует, что от них только морока. Власти требуются ремесленники, способные укреплять саму власть: создавать мировоззренческий официоз, вести монументальную пропаганду. За это она готова щедро их награждать. Однако любой власти, сколь бы людоедской она ни была, неизменно требуются квалифицированные ученые, инженеры, военные специалисты, ей нужны грамотные механики, конструкторы, строители, испытатели. То есть те, кто добивается в своей деятельности практических результатов. Без них всякая власть просто перестанет функционировать. А если так, то не следует обращать внимания на нынешнюю демагогическую болтовню. Болтовня помогает политикам, но противопоказана специалистам. Следует спокойно работать и добиваться именно результатов.

У человека в жизни могут быть только три несчастья. Это — смерть, болезнь и богатство. Повезло тому, кто сумел избежать всех трех…

Мир ведь объективен только на обывательский взгляд, стоит в него всмотреться чуть-чуть внимательнее, и он тут же расплывается в тумане интерпретаций. Он действительно вырастает из бесплотного «ничего» и уходит в трансцендентное «нечто». Вразумителен он лишь в своей обозримой, «очеловеченной» части, там, где мы ограничиваем его условными разметками аксиом. Это как с правилами движения на дорогах: пока ты едешь, ты обязан их соблюдать; остановил машину, шагнул за обочину — всё, тут уже другие правила, другие законы.

Множество концептов, выглядящих в теории идеально, на практике не работают именно потому, что человек совершает поступки, противоречащие всякой логике. Просто у него сегодня настроение не такое. Просто все надоело, тоска, хочется чего-то иного. И вот — неожиданный шаг, решение, все летит к черту, ситуация переворачивается на сто восемьдесят градусов. Предсказать это, просчитать, учесть нельзя никакими методами.

Санкт-Петербург, конечно, необыкновенный город. Это ощущают и те, кто родился в нем, и те, кто приезжает сюда всего на несколько дней, чтоб своими глазами впитать его неземное очарование. Сотни стихотворений, тысячи книг посвящены этому городу: хрупким мостам, замершим в светящемся воздухе, узким каналам, набережным, причудливым фонарям, просторам его площадей, громадам дворцов, отраженных в воде, улицам, где царит звонкая каменная тишина, лестницам, тесным дворам, переходящим один в другой. Альбомы, изданные на прекрасной бумаге, открывают то легкое золото шпилей, касающихся небес, то колоннаду собора, распахивающуюся вдоль проспекта, то виснущий в пустоте многоокончатый эркер, то ангела в облаках, осеняющего город благословением. Выходят статьи, где исследуется философия Петербурга, его способность создавать миражи — мороки, затмевающие рассудок. Петербург называют городом грёз.

Русский этнос сформировался в очень суровых условиях: скудные почвы, осложняющие земледелие, длинные суровые зимы, короткое лето, затянувшиеся войны со «степью» и необходимость платить в связи с этим чрезвычайно обременительный «военный налог»… Выжить в таких условиях возможно было только путем сверхусилия, путем ежедневного подвига, растянувшегося на века. И потому в подсознании русских сформировался некий «героический архетип». Русский человек склонен не к делу, а скорее к деянию, не к целенаправленному, ежедневному, кропотливому улучшению быта, а к грандиозному фантасмагорическому изменению самого бытия. Русские не могут жить без «большой идеи». Если не виден метафизический горизонт, если не обозначена цель, ради которой можно пожертвовать всем, то существование утрачивает для них всякий смысл. Отсюда знаменитая «русская тоска», поражавшая, в частности, европейцев — не имеющая внятных причин, но укорененная в экзистенциальных основах. Когда европейцу плохо? Когда все вокруг плохо. Когда мир не устроен и не приносит ожидаемых благ. Когда плохо русскому человеку? Когда все вокруг хорошо. Когда некуда приложить силы и когда жизнь превращается в невыносимую череду тусклых дней. Русский — это не национальность, как принято почему-то считать, русский — это особое состояние, надмирный статус души. Это способ быть ближе к небу, а не к земле, способ быть ближе к богу, а не к плоти мирской. Если ты чувствуешь, что тебе скучно жить «просто так», если не интересны тебе карьера, деньги, стандартно благоустроенный быт, если ты слышишь сквозь повседневность голос судьбы, значит, ты русский и другого жизненного пути у тебя нет…