Не только мужчинам можно дарить любовь. Есть те, кто нуждаются в ней не меньше. Возможно, в несколько иной любви, но всё равно — любви. Более длительной и надёжной… Возможно, вечной.
Красный Дом – особняк покойного М. Г. Мэйсона, гениального кукольника и таксидермиста. Потомки почти забыли о нем, но теперь наследники решают продать работы Мэйсона, и его творения вновь выйдут на свет. Оценить коллекцию приезжает сотрудница аукционного дома Кэтрин Говард. Увидев изысканные и зловещие диорамы художника, посвященные ужасам Первой мировой войны, и странных кукол, она понимает, что перед ней настоящее сокровище, которое может принести миллионы. Но в Красном Доме таится немало секретов столь же мрачных и темных, как собственное прошлое Кэтрин. По ночам поместье оживает, здесь слышатся странные шаги, а на лестницах видны непонятные тени. К тому же в истории самого Мэйсона и его творений кроется что-то страшное, и вскоре границы между реальностью, безумием и кошмаром начинают рушиться, а жизнь Кэтрин изменяется навсегда.
Автор:
Глядя в небо, она вспомнила, что прижата ужасной силой под названием «гравитация» к парящему в огромном Ничто каменному шару, к громадине, несущейся из ниоткуда в никуда посреди холодной Вселенной, которую никто не в силах понять.
Она снова почувствовала себя ребёнком. Интересно, а другие взрослые люди, пусть даже здесь, в этом городе, чувствуют нечто подобное, задумываются о том же, о чём она сейчас? Или такие мысли их вовсе не посещают? Неужели всякое слово и всякое дело даётся им легко, и они не думают ни о чём, не взвешивают и не подбирают — или же напротив, страх неверного шага и их порой заставляет забиться в уголок?
Острая тоска по собственной квартирке и оставшимся там вещицам вонзились иглой в податливый бархат её сердца.
Боль обожгла твоё сердце в нужном месте, в нужное время.
Она чувствовала себя так, будто одним махом переплыла Ла-Манш, не сняв одежды. Силы подошли к концу. Дело шло к тому, что она сама подходила к концу. Окончательно иссякала как личность.
Я нахожу присутствие недвижимых крыс гораздо более уместным и утешительным, чем компанию особей собственного вида…
Доводы против безумия тают… С шорохом их одеянья спадают.
Она словно вышла в открытое море на маленькой озёрной яхте — а небо пророчит ей бурю.
… как часто в жизни кто-то из нас может испытать счастье, но не мгновенное, а длительное, которое было бы явным, как убеждение в чём-то или вера во что-то?
А ведь крысы очень похожи на людей. Такие же вредители, разносчики заразы. Они готовы на всё, чтобы выжить в любых условиях, они будут прогрызать свой путь и съедать сородичей, если придётся.
Бывают дни, когда всё что угодно становится спусковым крючком для паранойи.
Её закупорило, как бутылку, — она застряла в самой себе и никак не могла выйти из ступора. Боль острым льдом полоснула по нутру. Удивительно, но жалость к себе на краткий миг вознесла её над всем этим кошмаром, даруя мимолётную эйфорию.
Суньте меня в ящик с котятами. Не хочу, чтоб было больно. Нарядите меня в красивое платьице и откройте мои большие милые глазки, а ещё сделайте так, чтобы я никогда-никогда больше не вышла наружу. Во мне уже живой клеточки не осталось. Больше боли я не снесу, я просто исчезну.
Медленно, постепенно шок отступил, как тенистый прилив, оставив после себя островки грязного ила. Над ними висел серый горизонт. Буря в мозгу сменилась штилем. Было медленно, тошно, монотонно, как обычно бывает, когда принимаешь неизбежное и при этом не можешь заснуть; принимаешь, вымотавшись до предела. Но в принятии есть некоторое облегчение. С ним ты быстрее погружаешься на дно. А достигнув дна, начинаешь вдруг видеть всё отчётливо таким, какое оно есть на самом деле.