Духи повсюду. Они кроются в тени, парят в небе, отдыхают на плечах людей. Обладают разными формами и размерами, но все они без исключения обитатели Дальнего берега — безжизненные существа. Их могут видеть только маленькие дети и животные, а также те, кто существует между Ближними и Дальними берегами.
Человек, которым завладел дух, впадает в тоску и больше не может прийти в себя.
Как бы сложно ни было, люди должны ценить жизнь.
У тебя и правда красивые глаза.
Словно ягоды боярышника, колышущиеся на ветру, но… Даже птицы их не едят. Они не сладкие, горькие или ядовитые, они просто никакие. Совершенно бесполезные, пустые ягоды. Никто не хочет их сорвать, они остаются одни, увядая, высыхая и умирая.
Сумерки — граница между днем и ночью. Те, кто боятся тьмы, спешат скрыться от неё, в то время как другие сливаются с ней, срываясь с цепи. Уходящее солнце окрашивает мир в багровые тона, в то время как тени ночи становятся глубже и темнее. Наступает время, когда все по ту сторону границы могут с лёгкостью её переступить. Когда-то люди верили, что в это время суток появляются чудовища.
— Рано тебе о девчонках думать, ограничься пока мной.
— У меня от тебя мурашки по коже, чудила в трениках!
Лишь люди отделяют добро и зло, не боги. Проще говоря: «Богам всё дозволено». Они могут причинить боль и даже отнять жизнь. Это — Божья кара.
Если бы я ранил кого-нибудь — пути назад для меня бы не было. Я бы перестал быть человеком…
Ох, уж эти подростки! Думают, что главное — иметь побольше друзей.
Достаточно и одного. Одного единственного, но своего.
Я понял, что нужно держаться и быть сильным, несмотря ни на что.
Наконец-то ты понял, чего ты хочешь на самом деле, и это не богатство. Это то, чего у тебя никогда не будет.
Сколько бы же желаний мы не исполнили, люди все равно будут бояться нас, ненавидеть и забывать.
Чувства людей неоднозначны, а сами люди непостоянны. Так уж устроены люди.
— Если хотят умереть, пусть умирают.
— Ну, знаешь ли… Нельзя так говорить!
— Душа, способная на самоубийство, уже одержима. Не важно, жив человек или нет, его уже не спасти.